Очередное поражение Кремля

Последствия вмешательства в американские выборы становятся для Путина все более непредсказуемыми.

Российская интервенция в американскую политическую систему оказалась одной из самых дерзких спецопераций в истории кремлевских спецслужб. Вопрос лишь в том, к каким последствиям привело это вмешательство для каждой из сторон масштабного виртуального конфликта. Одни наблюдатели стремятся преуменьшить значение попыток Москвы повлиять на электоральный процесс в США. Другие же, напротив, говорят о Кремле как о ключевом факторе победы Дональда Трампа.

У собеседника издания newsader.com Юрия Фельштинского — ученого, историка, писателя-документалиста — есть особое мнение на сей счет, которое заключается в том, что действующий глава Соединенных Штатов связан с Владимиром Путиным инфернальным договором, который обязывает главу Белого дома всячески пытаться потворствовать интересам путинского режима в ключевых внешнеполитических областях — от роспуска НАТО до сдачи позиций в Сирии.

- Юрий, чем вызван отказ американской администрации устраивать официальную встречу между Трампом и Путиным на саммите АТЭС во Вьетнаме?

- Надо различать Белый дом, куда входит лишь президент с его аппаратом, и американскую администрацию, которая представлена широким кругом людей, имеющих отношение к управлению государством. При всей той риторике, которая ведется как сторонниками, так и противниками версии о том, что Трамп пришел к власти, опираясь на помощь Кремля, всем, в том числе ближнему кругу президента, ясно одно: Трампа лучше не допускать до прямых разговоров с Путиным.

Все скандалы с участием бывшего российского посла в США Сергея Кисляка были вызваны в основном тем, что встречи американских лиц оказывались неофициальными. Разумеется, послы иностранных государств для того и существуют, чтобы время от времени встречаться с представителями государства, в котором они находятся. Проблемы начинаются тогда, когда эти встречи оказываются неформальными и несанкционированными правительством и проходят в обход формального протокола. На встречах, которые провели Флинн, Кушнер и прочие члены команды Трампа с Кисляком, обсуждался, по существу, один вопрос — вопрос о том, чтобы в обход официальных американских каналов установить контакт между Кремлем и кругом преданных Трампу сотрудников. Иными словами, речь шла об установлении системы связи, позволяющей общаться Трампу и Путины в тайне от американского правительства.

Если Вы поговорите с любым специалистом по вопросам шпионажа и вербовки, вам расскажут, что установление каналов связи со своими агентами — это один из основных блоков работы. Завербовать шпионов, в конце концов, в современном мире относительно легко и просто. А вот поддерживать с ними постоянную и защищенную связь — куда более серьезная задача. Ведь если у вас есть шпион, с которым вы не можете разговаривать, вам ни тепло, ни холодно, от того, что этот шпион есть. Это та причина, по которой всегда огромное внимание уделяется именно надежной и безопасной связи. Именно такой канал связи и пытались отстоять российский агент Флинн (я называю его агентом с уверенностью, потому что с точки зрения Путина генерал американской разведки, получивший десятки или даже сотни тысяч от российского государства, является российским агентом) и доверенное лицо Трампа, действующее по личному указанию Трампа (потому что Кушнеру указания дает только Трамп), муж дочери Трампа Кушнер. Этот тайный канал связи, повторяю, между Кремлем и Белым домом пытались с помощью бывшего российского после Кисляка наладить в обход американских структур, занимающихся в США связью между Кремлем и Белым домом. Именно на этом, собственно, и погорели все те, кто приходил к Кисляку обсуждать соответствующий вопрос.

Мы сейчас исходим из того, что, в конечном счете, эта неформальная связь установлена не была. Иными словами, Трамп и Путин на данный момент не могут один на один поговорить и обсудить все интересующие их темы. Я настаиваю на том, что в американскую администрацию по директиве Кремля были пропихнуты как минимум три очевидных агента Путина. Первый — это Пол Манафорт, который со скандалом слетел со своей должности главы избирштаба через три месяца после назначения из-за того, что всплыла его связь с прокремлевскими деятелями и финансистами, начиная с Олега Дерипаски. Второй российский агент — Майкл Флинн, про которого также очень скоро стало ясно, что этот человек с крайне сомнительной репутацией, так как он получал большие деньги от России и очень большие деньги от сомнительного турецкого бизнесмена с давними российскими связями – господина Алптекина. Третьим человеком был Рекс Тиллерсон, поставленный на пост госсекретаря. Он, безусловно, более осторожен — так как уже понял, что происходит с неосторожными агентами Кремля. И поэтому Тиллерсон пока удерживается на своем месте. Я не думаю, что он пробудет на своем посту долго. Дело в том, что Тиллерсон, со всей своей осторожностью, в целом саботирует работу Госдепартамента США. Это учреждение практически уничтожено Тиллерсоном по приказу Трампа. Госдепа в обычном смысле этого слова сегодня в Америке просто не существует, как не существует и американской дипломатии в общепринятом смысле этого слова. Существует один Трамп, который дает указания по Твиттеру. Я думаю, что не привести к отставке Тиллерсона это не может. То, что делает сегодня Тиллерсон – национальное предательство.

Итак, все трое – Манафорт, Флинн и Тиллерсон — были приведены в администрацию Трампа по указанию Кремля. Не исключаю, что в этом и крылось одно из исходных условий, на которых Россия оказывала Трампу поддержку. Никаких других возможностей для Москвы разговаривать с Вашингтоном в обход американских учреждений, для того в Америке и созданных, не существует.

Этим и вызваны сегодня многочисленные попытки Трампа встретиться с Путиным для того, чтобы побеседовать с ним по возможности наедине и обсудить все накопившиеся вопросы без участия посторонних, в том числе и американских переводчиков. По крайней мере три таких встречи проведены были. Сначала это была встреча между Трампом, Лавровым, Кисляком и Тиллерсоном, где присутствовала только российская пресса. Потом состоялась личная встреча между президентами, когда Трамп разговаривал с Путиным в присутствии только российского переводчика, поскольку от американской стороны присутствовал лишь переводчик с японского на английский. Наконец, была мимолетная беседа во Вьетнаме, где Трамп вновь «поговорил» с Путиным, причем в описании этого разговора американской и российской стороной имеются серьезные разночтения. Очевидно, что люди, которые в США отвечают за американскую внешнюю политику, сделали все от себя зависящее, чтобы полноценная встреча между президентами США и РФ не состоялась.

По поводу тех нескольких минут разговора во Вьетнаме Трамп уже выдал нам интересную информацию, суть которой заключается в том, что он дважды спросил Путина о вмешательстве в выборы; тот дважды ответил «я не вмешивался», и Трампа этот ответ абсолютно устроил. При этом российская сторона заявила, что американский президент вообще не задавал этих вопросов. Всё как обычно.

Я уже на протяжении целого года говорю о том, что лакмусовая бумажка у нас одна: хоть одно плохое слово про Путина. И я вас уверяю, что мы этого плохого слова из уст Трампа не услышим никогда. Потому что это главное условие закомплексованного Путина, изначально выдвинутое Путиным Трампу. Подчеркиваю: никогда. Потому что этот пункт лежит в основе соглашения между Трампом и Путиным. Согласно этому соглашению, ни при каких обстоятельствах американский президент не может себе позволить сказать о Путине ни одного плохого слова. Все, что Трамп говорит по существу российско-американских отношений, тоже очень однобоко: ни одного критического замечания в отношении российской политики, российского правительства, российского режима и России мы не слышим. После встречи во Вьетнаме мы услышали от Трампа только то, что американцам нужна помощь России при решении сложных международных проблем: сирийской, северокорейской, украинской и так далее. Мы не услышали от Трампа, что Россия является виновником Украинской проблемы и обязана уйти из Украины. Мы не услышали, что Россия вмешалась в сирийскую войну, чтобы помешать американцам свергнуть Асада – обратите внимание, мы вообще больше ничего об этом не слышим, о том, что Асад должен уйти от власти. Мы видим, что американцы сегодня в Сирии по существу подыгрывают России, что в Сирии укрепляются позиции Ирана – главного врага двух других американских союзников, Саудовской Аравии и Израиля. Это все результат сдачи Трампом и Тиллерсоном американских позиций конкретно в Сирии.

- Как Вы относитесь к предположению, согласно которому фигуранты, находящиеся под следствием — Манафорт, Гейтс, Флинн, Пападопулос и, вероятно, другие — пойдут на сделку со следствием в деле о российском вмешательстве?

- Это правильный и достаточно деликатный вопрос, потому что сделка со следствием в их случае — палка о двух концах. Конечно, в стандартной ситуации подозреваемый или арестованный, как правило, готов пойти на сделку со следствием и рассказать следствию все, что он может, в обмен на смягчение наказания или даже полное освобождение. Хитрость конкретной ситуации заключается в том, что следователей интересует главным образом один человек — президент Трамп. Манафорт, Гейтс, Флинн, Пападопулос могут сдать только одного человека — действующего президента США. Но до тех пор, пока все они держат язык за зубами, они, с одной стороны, уменьшают шансы Трампа подпасть под импичмент и быть изгнанным с должности главы государства, а с другой — гарантируют себе, что в случае их осуждения Трамп — если он останется на тот момент президентом — амнистирует их. Это понимание вселяет в них надежду и указывает, что правильная тактика — не сдавать Трампа. Конечно, того, что они могли бы рассказать, было бы достаточно, чтобы комиссия Мюллера рекомендовала отстранить Трампа от должности.

- Только замечу, что ведь у Манафорта нет надежд на амнистию: Мюллер в своем обвинении подвел его под закон штата, в то время как президент может миловать только осужденных за федеральные преступления.

- Все верно. Это причина, по которой в деле Манафорта прокуратура пытается сформулировать обвинения не только на федеральном уровне, но еще и на штатном, пытаясь показать, что Манафорт нарушил законы штата Нью-Йорк, потому как помилование президента действительно распространяется только на федеральные преступления, а не на штатные. Тем не менее, я не думаю, что мы станем свидетелями легкой победы. Кстати говоря, у Флинна тоже есть ахиллесова пята — это его сын, которому предъявляются обвинения, потому что и он тоже умудрился поучаствовать в избирательной кампании Трампа-Путина. В частности, он вместе с отцом летал в Москву на празднование 10-летнего юбилея RT.

Следствие, конечно, проводится жестко. Не надо думать, что это формальный момент, и что комиссия Мюллера просто хочет сделать вид перед американским общественным мнением, будто все вопросы изучены, и быстренько закрыть дело.

Я хочу напомнить, что уже после того, как в отставку ушел президент Никсон (он даже не стал дожидаться формального импичмента), за решеткой оказались 43 человека, которые были причастны к тем преступлениям, которые вменялись Никсону в вину. Трамп в тюрьме, может быть, в конце концов и не окажется, а вот в отношении многих других такой уверенности у меня нет.

- Удалось ли американскому истеблишменту навсегда отбить у Кремля охоту вмешиваться во внутренние дела Соединенных Штатов?

- Мы имеем дело с людьми — я имею в виду российское руководство — у которых нет тормозов. Они "отморозки" в классическом смысле этого слова. Надо понимать, что единственный вывод, который из всего этого делает Путин, — и убивая Литвиненко, и убивая Немцова, и вторгаясь в Грузию, и вторгаясь в Украину, и влезая в войну в Сирии — что преступления можно совершать безнаказанно. Путин каждый раз убеждается в своей безнаказанности. И сейчас — тоже. Хотя после вмешательства Москвы в американские выборы ситуация для России и Путина лишь ухудшилась. В этом смысле вмешательство в американские выборы стало очередным поражением Кремля, хотя Путин, наверное, так не считает.

Сегодня нам проще понять природу этой уверенности в безнаказанности: наблюдая за поведением северокорейского руководства, мы видим, что даже с маленькой КНДР сделать ничего нельзя, кроме как нанести военный удар с непросчитываемыми последствиями. Если даже северокорейскому руководству понятно, что с ним не так просто сладить, то можно себе только представить, насколько неуязвимым считает себя Путин.

Доведет ли Россия свободный мир до состояния, когда единственным способом противостоять агрессии Кремля станут военные действия? К сожалению, я не исключаю, что такая ситуация может сложиться. Это та реальность, к которой чем дальше, тем больше приближает нас Путин, всячески демонстрируя, что договориться с ним ни о чем невозможно. Собственно, он ни с кем и не собирается разговаривать. Он просто продолжает нагло и упрямо — может быть, не так быстро, как ему хотелось бы, впрочем — захватывать территории и дестабилизировать ситуацию в мире.

- Хотите сказать, что Путин напрашивается на большую войну с Западом?

- Дело в том, что любой диктатор кончает войной и катастрофой для своей страны и своего народа — идет ли речь о крупном диктаторе типа Гитлера или о маленьком вроде Хусейна и Каддафи. Каждый из них до последнего момента, пока трагедия не становится необратимой, считает, что добьется своих целей без большой войны — эдакими маленькими хитренькими блицкригами типа аннексии Крыма, фактической аннексии Беларуси, оккупации Приднестровья (части Молдавии), вторжения в Восточную Украину и Грузию, так далее. Поскольку подобные акции какое-то время приносят внешний успех, это создает у диктаторов иллюзию того, что они нашли золотой ключик для реализации своих внешнеполитичеких задач через каскад перманентных небольших войн без втягивания своих стран в крупные рискованные конфликты. Но в какой-то момент происходит сбой, ошибка в расчетах, и эти небольшие конфликты перерастают в масштабные войны, которые кончаются гибелью режима и даже страны. Это всегда стоит огромных денег и жертв для всех участвующих сторон, но для диктатур такие войны всегда заканчиваются крушением.

- Полагаете ли Вы, что для режима Путина нынешний конфликт завершится именно так — полномасштабным конфликтом с Западом?

- Можно, конечно, считать, что Путин просто уйдет из жизни раньше, чем он доведет страну до большой войны, но я абсолютно убежден, что добровольно он от власти не уйдет никогда. Потому что как только он уйдет, его убьет Кадыров. Путин это знает, и сам от власти не откажется. При этом я придерживаюсь точки зрения, что Путин управляет государством не как диктатор, а как представитель некоего института, костяк которого составляют спецслужбы с примесью уголовно-бандитского элемента, сроднившегося с правоохранительными органами в начале девяностых. Это означает, что в случае ухода Путина ситуация может не улучшиться. Поэтому я не считаю, что уход Путина от власти означает уход от власти всей хунты и крушение устоявшегося в России строя. К несчастью, мы уже прошли тот рубеж, если он вообще существовал после двухтысячного года, когда смена президента влекла бы смену режима.

- Означает ли это, что именно большая война — это и есть то единственное, что может нейтрализовать российский режим?

- Агрессия России — это прерогатива российского правительства, и в этом смысле мне трудно говорить о неизбежности большой войны. Если Россия будет продолжать время от времени отхватывать всё новые и новые территории у своих соседей, это, безусловно, в какой-то момент приведет к глобальному конфликту: тут ни у кого сомнений быть не должно. Но я думаю, что Путин после 2014 года несколько изменил тактику. Он сам оказался не готов к большой войне и даже проект "Новороссия" вынужден был свернуть. Вместо прямого военного вмешательства он приступил к проекту по дестабилизации политической ситуации в различных странах мира.

Мы уже говорили о Северной Корее: если где и произойдет серьезный военный конфликт, то именно там. Если окажется, что после нанесения американцами превентивного удара по КНДР Северная Корея будет в состоянии вести затяжную войну против Южной Кореи, это приведет ко Второй корейской войне. У России есть граница с Северной Кореей. Этого достаточно для того, чтобы Москва приняла непосредственное и активное участие в войне на стороне Пхеньяна.

В сирийскую войну Россия вступила, не имея с Сирией общей границы, достаточно ограниченным контингентом. Российские потери в Сирии следует считать незначительными (в отличие от российских потерь в Украине, например). Тем не менее мы видим, как нагло российское руководство использует свое влияние в Сирии для переговоров с американцами, всякий раз подчеркивая, что дешевле учесть российские требования и интересы, чем игнорировать их. Можно предположить, что начатая Трампом Вторая корейская война создаст неограниченные возможности для торга Путина с американским руководством. Имея в Белом доме такого союзника как Трамп, Путин, конечно же, сможет рассчитывать на выполнение целого ряда своих внешнеполитических требований. А в случае отказа американской администрации он станет оказывать северокорейскому режиму в том числе и военную поддержку.

Какие требования предъявит Путин Трампу в обмен за отказ вмешаться в северокорейский конфликт на стороне Пхеньяна, остается только догадываться. Он может потребовать, в соответствии с предвыборной программой Трампа, роспуска НАТО или отказа от выполнения Пятого пункта устава НАТО о взаимопомощи. Он может потребовать, чтобы этот пункт не применялся в отношении стран, ранее входящих в состав СССР — Грузии, Украины, Молдавии, Белоруссии и стран Балтии.

Конечно, можно считать мои опасения фантазиями, которые в конце пути не сбудутся. Я и сам буду рад, если всё окажется именно так. Но слишком многое зависит от серьезности и продолжительности конфликта с Северной Кореей. Если Вторая корейская война станет реальностью, это откроет шлюзы для серьезных геополитических изменений еще и на европейской карте.