Карибский фарс России

Визит русских в Венесуэлу - это не кубинский ракетный кризис, даже если он призван напомнить о нем. История повторяется дважды, первый раз - как трагедия, а второй - как фарс.

«Nyet! Nyet!» Именно это заявил русский телохранитель журналисту, когда тот попросил прокомментировать инцидент на борту российского эсминца «Адмирал Чабаненко», который на прошлой неделе доставил президента Дмитрия Медведева в Венесуэлу.

По-видимому, после всех подобающих случаю церемоний (включая салют из 21 орудия), произошло небольшое недоразумение. Когда президент Венесуэлы Уго Чавес взошел на борт судна, его мускулистые охранники попытались пройти за ним по трапу. Они были остановлены своими не менее мускулистыми российскими коллегами. Венесуэльцы, по всей видимости, не говорившие по-русски, попытались пробиться на борт. Русские, по всей видимости, не говорившие по-испански, дали отпор.

Вскоре инцидент был исчерпан. «Все отлично», - заявил позже один из членов российской делегации. Действительно, так оно и было: во всем остальном визит Медведева в Латинскую Америку прошел гладко. С 2005 г. Россия продала Венесуэле военной техники на сумму 4,4 млрд. долларов - а теперь, как утверждается, Медведев во время своего визита договорился о продаже ей пары пассажирских самолетов. На Кубе Медведев встретился с больным Фиделем Кастро и любовался местными красотами вместе с его братом Раулем. Вчера российские корабли начали учения в Карибском море. Но этими военными делами визит не ограничился. Как заявил сам Чавес несколько месяцев назад, все шоу было устроено для того, чтобы «дать сигнал империи»: Россия вернулась и может играть в имперскую игру так же, как Соединенные Штаты.

И все же, перед глазами по-прежнему стоит эта картина: здоровенные телохранители, орущие друг на друга, и не понимающие ни слова. Как это ни странно, она адекватно передает смысл ситуации. Ведь Медведев был на прошлой неделе на Кубе и в Венесуэле отчасти потому, что не мог рассчитывать на такой теплый прием в Тбилиси или Киеве, не говоря уже о Варшаве или Праге - а также потому, что в настоящий момент российская внешняя политика основана на странном парадоксе. С одной стороны, русские вернулись к языку, иконографии и даже историографии империализма. С каждым годом годовщина окончания Второй мировой войны - и момента величайшего имперского триумфа Советского Союза - отмечается со все большим размахом. Вернулись советские песни и символы; часто звучат угрозы размещения ядерных ракет; российские лидеры называют себя «глобальными игроками».

Но с другой стороны, российская политическая система донельзя непривлекательна в той сфере влияния, которая всегда заботила русских больше всего: в Европе. Да, в восточной части континента есть русскоязычные меньшинства, которые полагаются на Москву в плане финансирования и политической поддержки. Также существуют крайне влиятельные европейские бизнес-лобби, особенно, в Италии и Германии, - всегда можно рассчитывать на то, что они одобрят любые шаги российских лидеров. Но российская политическая система - основанная на кумовском капитализме, демократических ритуалах без самой демократии, мощном контроле над СМИ, вездесущей преступности - не представляет интереса ни для кого, и русским трудновато создать вокруг нее империю. В годы «холодной войны» были европейские (и американские) коммунисты, которые восхищались Советским Союзом, и которыми можно было манипулировать. Но сегодня, насколько мне известно, ни в одной восточно- или западноевропейской стране нет ни одного популярного движения, которое призывало бы к повышению экономической роли олигархов, как в России, или к пестованию русских громил наподобие тех, что на прошлой неделе сторожили трап «Адмирала Чабаненко».

Конечно, на востоке некоторые диктатуры проявляют большее понимание: многие центральноазиатские режимы основаны на модели, близкой российской, некоторые из них лишены замысловатого демократического фасада. Но влияние в этих странах не дает российскому правящему классу чувства важности, которого он страстно желает, или внутриполитической легитимности, которая нужна ему для выживания. Поэтому у Медведева и возникла потребность отправиться в более далекие края. Да, с точки зрения России, Венесуэла и Куба не так значимы, как Германия или Грузия, но образ русских на Кубе пробуждает определенную ностальгию. По меньшей мере, он доказывает, что Медведев, как и его советские предшественники, может играть в свои игры у Америки на задворках.

Можно лишь надеяться на то, что у президента Барака Обамы хватит здравого смысла, чтобы проигнорировать всю эту историю, что, по-видимому, уже сделал президент Буш. На самом деле, для Соединенных Штатов лучший способ восприятия этой конкретной российской эскапады - относиться к ней как к пиар-трюку, в качестве какового ее и замышляли. Пусть российские корабли отрабатывают в Карибском море все, что им угодно, пусть русские и венесуэльские громилы дерутся на трапах, пусть Медведев проводит с Чавесом и братьями Кастро столько времени, сколько пожелает: в любом случае, эта дружба не будет продолжительной, если цены на нефть останутся на низком уровне. Визит русских в Венесуэлу - это не кубинский ракетный кризис, даже если он призван напомнить нам о нем - точно так же, как Медведев - не Хрущев, а Кастро - не такой, как 50 лет назад. История повторяется дважды, сказал Маркс, первый раз - как трагедия, а второй - как фарс.