Почему белорусские студенты против распределения

Недавно выпускницу Минского лингвистического университета Евгению Шешневу по суду обязали выплатить родному государству 18 миллионов рублей.

Пять лет назад Евгения поступила в университет по целевому набору на бюджетное отделение и должна была по окончанию МЛУ отработать 2 года по распределению в родных местах – то есть Дрогичине. Но вместо этого девушка из полесской глубинки поступила в российский МГИМО и уехала в Москву.

На первый взгляд, кругом виновата слишком ушлая выпускница, которая так и осталась в долгу перед своей «малой родиной» и РОНО, направившим ее на бесплатную учебу в престижный вуз, а вместо этого отправилась покорять первопрестольную. Но не все так просто в этой истории. Как и во всей теперешней системе распределения белорусских выпускников, в жернова которой попадают не только «целевики», но и все учащиеся на бюджетных отделениях. У последних правда, по окончанию вузов поле для маневра, то есть, возможного свободного трудоустройства, больше.

В Дрогичине выпускников никто не ждет?

Дрогичин — небольшой райцентр в Брестской области примерно в 400 километрах от Минска. Прямое сообщение со столицей оставляет желать лучшего — один-единственный поезд, который идет больше восьми часов, прямых автобусных рейсов на Минск нет вообще.

Из разговоров с местными чиновниками стало понятно, что от этого «дела Шешневой» они успели устать. Сочувствие к ее семье (18 миллионов – деньги для Дрогичина преогромные) перемежается с твердым намерением соблюдать государственные интересы.

Во что рассказала «Труду» специалист по кадрово-юридическим вопросам Дрогичинского районного отдела народного образования Елена Павлюкович:

— Еще прошлой зимой Евгения приезжала к нам узнать насчет своего будущего рабочего места. Тогда я не могла знать, какие именно вакансии освободятся к лету, о чем ей и сказала. Но все равно после окончания университета она должна была явиться в РОНО. Увы… Пришлось отправлять запрос в прокуратуру, а та уже, в свою очередь, связалась с университетом. Потом, как известно, состоялся суд… Этой ситуации можно было избежать, если бы Евгения взяла открепление. А в принципе, несмотря на то, что преподавателей иностранных языков у нас достаточно, Шешневой можно было найти работу и здесь. В деревнях многие учителя иностранного языка уже пенсионеры.

В канцелярии Дрогичинского суда судебный процесс нашей газете прокомментировали так:

— Дело по Шешневой уже закрыто. Сумма выплаты составляет 18 630 830 рублей. С ее стороны уже возмещено два с половиной миллиона рублей. Мы понимаем, что всю сумму иска Евгении Шешневой сразу не выплатить, Вместе с тем, по закону мы обязаны были описать ее имущество.

К последнему обстоятельству мать Евгении Нина Васильевна Пигас, работающая в местной поликлинике, отнеслась, понятное дело, без особого энтузиазма. Она понимает всю сложность создавшегося положения со своей дочкой:

— Сейчас Женя живет в Москве, где находится и ее отец. Она присылает деньги для выплаты судебного иска, который лично я покрыть не в состоянии.

Государство вправе требовать с бюджетников и целевиков

Почему Евгения не захотела решить полюбовно свои дела с Дрогичинским РОНО, мы можем только догадываться – с ней связаться не удалось. Картину попыталась прояснить ее учительница из гимназии, которую в свое время оканчивала Шешнева:

— Насколько мне известно, работу здесь ей не предложили, вот поэтому она и уехала в Москву работать на частных курсах, где преподают французский язык.

Конечно, она виновата в том, что не решила необходимые формальности.

Точно так же считает и ректор Минского лингвистического университета Наталья Баранова:

— У нас учится много девушек, часть из которых добивается перераспределения по разным причинам. Часто это замужество (только в прошлом году по этой мотивации ко мне обратилось более 40 девушек); иногда, как в случае с Шешневой, желание поработать в другом, более интересном или выгодном месте. Но в любом случае у тех, кто получает образование за счет государства, должны быть не только права, но и обязанности. Мы своевременно написали Шешнёвой, что Дрогичин требует её возврата. Зная, что она учится в Москве, мы посоветовали ей вернуться и отрегулировать свой вопрос. Если бы она действовала как другие, то все могло бы кончиться не так плачевно. По большому счету, проблема возникла вообще на пустом месте. Женя могла бы попробовать цивилизованно решить этот вопрос, в конце концов могла бы год или два отработать по распределению, но…

730 дней до «приказа»…

Ну а если бы Шешнева «решила все формальности»? Кто бы тогда возмещал 18 миллионов, затраченных на ее учебу? Дрогичинский райотдел образования, который «формально» выдал ей направление? Или государство «простило» бы долг? Но если так легко можно «простить», то зачем создавать ситуацию, при которой надо наказывать? Тем более, что совсем не трудно представить, чем закончилась бы ее «отработка»: оттрубила бы обязательные 2 года, и, очертя голову, полетела бы в ту же Москву. И, скорее всего, опять пришлось бы искать на ее место нового «крепостного», который тоже с первого дня работы в школе начал бы считать дни до истечения тех двух обязательных лет, как солдат-срочник – дни до приказа о «дембеле»…

Комментарий специалиста

Проректор Белгосуниверситета в 1995—1997 годах Анатолий Павлов:

— В середине 90-х годов прошлого века в стране обходились без обязательного распределения. Если выпускник хотел найти работу, мы предоставляли ему перечень рабочих мест, из которого он выбирал понравившееся. Если выпускнику ничего не подходило, то он отправлялся в свободное плавание.

Теперешняя обязаловка при распределении кажется мне ничем иным, как нарушением прав человека. Ведь на госбюджетное образование, то бишь, на бесплатную учебу выделяются деньги налогоплательщиков, в том числе и тех, чьи дети стремятся получить высшее образование. Между тем, на данный момент в вузах страны насчитывается 60 процентов платных учебных мест, и только 40 – бесплатных.

Если кто-то думает, что все кругом за учебу платят, а Беларусь, такая добренькая, продолжает делать упор на бесплатной учебе и в связи с этим вправе требовать за это отдачи, то он глубоко заблуждается. Такие развитые капиталистические страны как Франция и Германия практикуют бесплатное высшее образование. В соседней России, как и у нас, сейчас активно переходят на образование платное, но при этом широко практикуется льготное кредитование для учащихся в вузах. И это не удивительно — ведь чем выше образование и квалификация молодых специалистов, тем цивилизованней государство и общество, в этом и заключается их непосредственный интерес.

У нас же теперь практикуется симбиоз платного образования с бесплатным, подразумевающим обязательное распределение – то бишь, отработку барщины.

Поверьте, это далеко не самая оптимальная модель для молодого специалиста XXI века.

Мнение юриста

Есть такая известное латинское выражение «Закон суров, но он — закон». «С юридической стороны закон действительно не на стороне Евгении Шешневой, — считает юрист Иван Бортник. – В соответствии с «Положением о распределении выпускников учреждений образования, которые получили профессионально-техническое, среднее специальное или высшее образование в дневной форме получения образования за счет средств республиканского и (или) местного бюджетов» она не вправе оспаривать судебное решение о выплате денег за свое образование».

Что думают сами студенты по поводу обязательного распределения?

Елена Пилипчук (студентка БГУ, бюджетное обучение):

— Отношение к этому крайне отрицательное. У меня есть масса знакомых бюджетников и целевиков, которые тратят массу времени, усилий и, извините, средств, для того, чтобы после учебы не ехать, к примеру, в зараженный Брагинский район или какое-нибудь Рейтаново. Не у всех получается «отмазаться». Но если учитель ненавидит свою школу, то что он сможет дать своим детям? Если я живу в городе, мне, скорее всего, придется работать на окраине, что мне совершенно ни к чему.

Кристина Коноплич (студентка Педагогического университета имени Максима Танка, платное обучение):

— Вообще-то я учусь на платном отделении, где распределения нет. Но, если честно, я отношусь к последнему плохо. Допустим, окончу я университет, отправят меня в какую-нибудь глушь. Причем, не в город, где я живу. Скорее всего, придется в течение двух лет жить за городской чертой. Я считаю, это неправильно.

Марина Буранкова (студентка БГУ, целевой набор):

—Я поеду после окончания учебы домой и отработаю положенное. Мне помогли при поступлении, так почему бы и мне не выполнить в свою очередь свои обязательства? Вместе с тем, я считаю, что распределение должно быть добровольным. Те, кто не хочет отрабатывать, все равно придумают, как этого избежать.

От редакции

Безусловно, понятно желание государства решить проблему преподавания в малых городах и селах. Но есть ли смысл загонять туда молодых людей силой – то бишь, с помощью административных методов? Ведь если все дело в формальностях, разве не ясно, что эти методы не срабатывают? Не лучше ли задействовать экономические рычаги? Двойные оклады, например, повышенную в перспективе пенсию, безусловное обеспечение жильем и другие льготы тем, кто поедет сеять разумное, доброе, вечное в глубинке? Без конкуренции на рынке труда, в том числе и для молодых специалистов, проблему не решить. Только в этом случае и направления на учебу обретут статус контракта со взаимными долгосрочными обязательствами сторон, перестанут быть пустой формальностью, а суд будет не только правым, но и справедливым…

Александр Коктыш, Юрий Усков, «Труд-7»