Как миланская герцогиня правила белорусскими землями

История легендарной королевы Речи Посполитой Боны Сфорца.

История никогда не пишется под одним математическим знаком, а исторический потрет не рисуется лишь одной краской. Королева Бона – одна из самых неоднозначных фигур в нашей истории. Красавица жена, хорошая мать, злая свекровь. При всем при этом она была мудрым государственными деятелем, очень много сделавшим для белорусской земли, пишет istpravda.ru.

Бона Сфорца стала супругой главы Великого Княжества Литовского и короля польского Жигимонта (Сигизмунда) Старого в 1518 году. Овдовевший тремя годами ранее Жигимонт I мечтал о сыне. От первого брака у него было две дочери, но отсутствие наследников по мужской линии грозило прервать династию Ягеллонов.

До замужества будущая королева получила блестящее образование, она знала право, географию, латынь, теологию, философию и математику. В ее жилах текла кровь Медичи и Борджиа. Бона встречалась с великим Леонардо да Винчи, который работал во дворце ее родителей Джана Галеаццо Сфорца и Изабеллы Арагонской. Дочь миланского герцога считалась хорошей партией, к тому же она была в два раза моложе жениха, отличалась красотой и редким умом.

Жигимонт I

Жигимонт встретил свою избранницу неподалеку от Кракова, их торжественный въезд в столицу сопровождали более 10 тысяч шляхтичей. Дорога была устлана коврами и цветами.

На следующий день вечером гости проводили королевскую пару до дверей спальни, где 51-летний король сел на кровать с правой стороны, 24-летняя Бона – с левой. Слуги подали им вино и сладости, и новобрачные остались наедине...

Через год у Боны родилась дочь. Жигимонт был очень разочарован. Но вскоре королева вновь забеременела, и 1 августа 1520 года долгожданный наследник появился на свет. При крещении он получил родовое имя Жигимонт и амбициозное – Август.

Королева-мать

Сильная личность, Бона Сфорца прекрасно владела искусством политики. Обладала кипучей энергией и, что немаловажно, огромными амбициями и умением принимать решения. Имела воистину южный темперамент, не терпела возражений и всегда добивалась своего… не лаской, так скандалом. С присущим роду Медичи умением плести интриги королева обстоятельно взялась за обеспечение своему сыну светлого королевского будущего. Ему было всего два года, когда она добилась подтверждения исконных прав сына на Великое княжество Литовское.

На великокняжеский престол Жигимонт II Август взошел 18 октября 1529 года – именно в этот день девятилетний мальчик получил меч и шапку великого князя и занял место между матерью и отцом в тронном зале виленского замка. Он стал самым юным из великих литовских князей. Через год стараниями матери еще при жизни отца его выбрали королем Польши. Именно тогда старший Жигимонт и получил прозвище Старый.

Кроме старшей дочери Изабеллы, королева родила еще трех – Софью, Анну, Катерину. Они были завидными европейскими невестами: Изабелла впоследствии стала королевой Венгрии, Екатерина – королевой Швеции, София – великой герцогиней Брауншвейг-Вольфенбютельской, Анна – женой короля Речи Посполитой Стефана Батория.

Просветительница

Несмотря на то, что польская, белорусская и украинская исторические хроники не слишком лестно отзывались о королеве, именно эти земли обязаны ей необычайным культурным и хозяйственным подъемом. Сфорца привнесла итальянскую роскошь в литовский княжеский и польский королевский дворы. Бона и ее итальянское окружение (а приехало с ней человек триста) оказали положительное влияние на грубые нравы местной знати. Ограничены были обжорство и пьянство, на пирах и приемах появилось некое подобие европейской утонченности. Дамы не преминули ввести в моду декольте.

Она привезла с собой многочисленную свиту из итальянских мастеров и поваров. При ней на восточных землях стало модно разводить многие виды неизвестных ранее в этой стороне овощей и фруктов: на столах краковских и виленских магнатов появились апельсины, лимоны, инжир, оливки, изюм, миндаль. В замках впервые стали слышны голоса экзотических попугаев. Считается, что даже вилки в польско-литовское государство привезла Бона.

Но ее культурный вклад в наше отечество гораздо более весом, чем приобщение шляхты к европейским традициям. Благодаря Боне Европа услышала «Песню о зубре», именно при ее поддержке знаменитая поэма Миколы Гусовского была издана в 1523 году в Кракове. Благодарный поэт посвятил несколько строк в предисловии своей королеве.

Через четыре года воспетый Гусовским зубр сыграет роковую роль в судьбе королевской четы: Бона в 1527 году ждала второго мальчика. Несмотря на свое «интересное положение», решила ехать на охоту, поскольку обожала азарт этого мужского развлечения. Из Беловежской пущи для королевской охоты специально привезли в клетке огромного медведя. Зверь поначалу вел себя тихо, но потом разъярился, задрал с десяток собак, впал в бешенство и, наконец, бросился на людей – среди первых он напал на конную Бону. Она резко повернула коня, чтобы ускакать, но конь споткнулся, и королева вылетела из седла.

В результате лесного «ДТП» она преждевременно родила сына, которого окрестили Войцехом Альбрехтом и который в тот же день умер. Больше детей у Боны не было. В тот злополучный год ей исполнилось 33 года, а королю Жигимонту Старому – 60.

Мудрая правительница

Прекрасная итальянка была щедро одарена экономическим мышлением, ловкостью, смелостью и необычайной жаждой денег. Ее богатство возрастало благодаря собственным приобретениям и немалым подаркам мужа, особенно на белорусских землях. На второй год супружеской жизни Бона получила от него Кобринское и Пинское княжества. Как владычицу Пинска Бону титуловали Pinensis domina.

В том же году Жигимонт Старый подарил любимой жене пущу от реки Супрасль до Ковно через всю Гродненщину – 200 км в длину и 50 в ширину. Только со своих владений в Беларуси и Литве Бона получала 36 000 дукатов ежегодно – эти доходы назывались «неаполитанскими суммами».

В царствование королевы Боны местечко Мотоль (нынче Ивановский район Брестчины) получило Магдебургское право в 1553 году, почти на 30 лет раньше древнего Пинска. По ее приказу в Мотоле был возведен дворец, руины которого еще в начале ХХ века выглядели весьма внушительно. В королевской резиденции работала многочисленная итальянская прислуга. Среди местных жителей до сих пор распространены фамилии, имеющие итальянские корни, – Палто, Кузюр, Базан.

Королева строила не только замки (кстати, благодаря ей в белорусском языке появилось слово «палац» от итальянского «раlаzzо»), но и госпитали, костелы, школы. Она задумала грандиозную земельную реформу, которую начала осуществлять в своих владениях. Все угодья были тогда точно вымерены и классифицированы по своим качествам, введена трехпольная система земледелия. Владения делились на равные участки размером в одну волоку (приблизительно 21,36 гектара).

Основным документом, отражающим цели реформы, явилась «Устава на валокi», датированная 1 апреля 1551 г. Именно ею и руководствовались ревизоры. Введение единой системы измерения земельных наделов, обложения повинностями свидетельствовало о переходе экономики на новый уровень, способствовало стабильности государства. Этот период культурного и экономического расцвета принято называть золотым веком Великого княжества Литовского.

Благодаря кипучей деятельности Боны начали заселяться малообжитые земли. Разраставшемуся населению нужны были для земледелия нормальные поля. Бона впервые задумалась о масштабной мелиорации. Современные топографические карты доносят память об этом до наших дней: на восточной окраине Кобрина в Днепровско-Бугский канал впадает канал Боны. К этому же времени относится ее попытка осушить болота южнее Кобрина.

Есть сведения, что по ее же инициативе сделан еще один канал – от Пинского замка до деревни Стытычево (в 5 км от Пинска), где находилась королевская резиденция. Канал существует до сих пор.

Именно в годы правления Боны наступает расцвет для многих белорусских городов, появляется регулярная линейная планировка улиц, развиваются ремесла и торговля. Пример такой перестройки – Пружаны, где при Боне фактически начинает закладываться будущий статус города.

Нелюбимая магнатами и шляхтой

Но, несмотря на все это, итальянку не слишком любили на новой родине. Придворные не питали к ней особой симпатии. Выкуп угодий, раздача должностей особо приближенным, избрание и коронация малолетнего Сигизмунда Августа при здравствующем отце ополчили против Боны польскую шляхту. И хотя благодаря огромному состоянию, честолюбивой итальянке удалось организовать в Сенате группу поддержки, ей непросто жилось в новых землях.

О королеве любили рассказывать грязные и страшные истории. Говорили, чтобы как можно дольше оставаться молодой, Бона купалась в крови невинных девушек, которых выбрасывали на колесо с шипами в одной из башен королевского замка. Так якобы ушло из жизни 300 девственниц.

Еще одна любимая история местной знати про королеву-иностранку – о ее офицерском гареме. Якобы она устраивала оргии с участием нескольких десятков красавцев-охранников (а это в основном были поляки, шотландцы и немцы). Об этом было немедленно доложено ее мужу, который приказал казнить всех любовников. Но Бона вымолила у Жигимонта Старого прощение для каждого 3-го, 9-го и 27-го офицера из списка. Некоторые берутся утверждать, что именно после этой истории и пошла в народе мужская традиция поднимать тост за женщин в такой последовательности!

Свекровь-отравительница

Бона была прекрасной и заботливой (иногда до крайностей) матерью. При этом она отчаянно не любила тех женщин, которых предпочитал ее сын. Первую невесту своему любимцу Бона выбрала сама: супругой 23-летнего Жигимонта Августа стала одна из дочерей чешского и венгерского короля Фердинанда 17-летняя эрцгерцогиня австрийская Елизавета.

Коронация молодой королевы прошла в мае 1543 года, и с той минуты Бона просто не скрывала ненависти к невестке. Она не позволила Елизавете иметь большой двор, причем из 114 дворянок юной королевы только три были немками. Наконец, Бона стала добиваться развода сына с Елизаветой. Так что жизнь юной королевы ни у кого во дворе не вызывала зависти.

Через три года после свадьбы нелюбимая невестка умерла. Похоронили польскую королеву и литовскую княгиню в виленском костеле святого Казимира рядом с великим князем и королем Александром. Жигимонт Август стал свободен для нового брака.

Молодой король не слишком горевал об этой смерти, у него еще до свадьбы появилась любимая женщина – Барбара Радзивилл, вдова Гаштольда, который умер в 1542 году, не оставив детей. Молодая вдова жила то в имении покойного мужа, то при своей матери и брате Николае Радзивилле Рыжем в виленском дворце.

И когда Бона решила вновь женить сына на единственной дочери Альбрехта Гогенцоллерна княжне Анне, чтобы претендовать на прусскую корону, Жигимонт Август восстал и тайно женился на своей возлюбленной. Его отец первоначально запретил своим подданным признавать этот брак, но после смерти Жигимонта Старого в 1548 году настал звездный час молодой королевской четы.

Когда Жигимонт Август представил Сейму Барбару как свою супругу, это разозлило не только королеву Бону, но и всю польскую шляхту. На жизнь Барбары Радзивилл не однажды покушались, обставляя дело как несчастный случай. Несмотря на это коронация Барбары состоялась 7 декабря 1550 года.

Но вскоре после этого торжественного события молодая королева и великая княгиня литовская начала сгорать как свеча и все старания лекарей вернуть ее к жизни оказались напрасны. Король заподозрил мать в причастности к отравлению его жены. Ведь при дворе была куча лекарей и аптекарей старой королевы. В этом также была убеждена и высшая знать Польши и Литвы. Молва открыто намекала на ее родство с самыми известными европейскими отравителями – Медичи и Борджиа.

Хотя есть версия, что на самом деле Барбара Радзивилл умерла совсем по другой причине. Как мы знаем, эта дама уже однажды побывала замужем, но ребенка у нее не было. А настоящей королеве не положено быть бездетной. Если так случается, то ей два пути – или в монастырь, или в могилу (уж как с мужем отношения сложатся). Барбара прекрасно это понимала и всячески старалась решить проблему с помощью знахарей. Прибегая к их услугам, отчаявшаяся женщина позволяла испытывать на себе самые невероятные лекарства.

Имеются также сведения о симптомах ее заболевания, которое она долго старалась скрывать от молодого короля. Но под конец боли стали невыносимыми. Скорее всего, у Барбары был рак.

Ее смерть стала настоящим ударом для Жигимонта Августа. В отчаянии он винит во всем собственную мать, якобы та приказала отравить невестку. Доказательств отравления так никто и не получил, но между матерью и сыном началась многолетняя «холодная война».

Ядовитый бумеранг?

Оскорбленная королева вынуждена была покинуть страну, в которой правила 38 лет. Возвращалась на родину изгнанницей. Хотя официальный повод звучал вполне благопристойно: королева-мать нуждается в смене климата и курортном лечении от подагры.

Но сын не желал, чтобы из его рук уплывали огромные земельные владения королевы-матери, замки, города и местечки. Он считал ее виновницей смерти своих первой и второй жен и открыто ненавидел. Только заступничество английской королевы Марии Тюдор (породненной с Боной) и дочери Изабеллы, которая была королевой Венгрии, сняли запрет на выезд.

Бона Сфорца выехала из Варшавы в феврале 1556 года. Королевский обоз сопровождали закованные в латы венгерские гусары. Они охраняли не только жизнь Боны, но и 24 подводы с серебром, золотом и драгоценностями. Возы, груженные мебелью, коврами, фарфором и утварью, забранными из замков, которыми когда-то она владела, в этом обозе невозможно было сосчитать. За время правления королева Бона накопила огромное состояние.

Вернувшись на родину, она одолжила испанскому королю Филиппу II из монаршего дома Габсбургов более 400 тысяч дукатов (одна такая монета содержала почти 3,5 г золота 986-й пробы).

Это стало роковой ошибкой женщины, так хорошо разбиравшейся в интригах. Не желая отдавать долг, Филипп приказал ее отравить. Приговор привел в исполнение личный врач Боны Ян Антонио, подкупленный испанским королем.

Умерла Бона в 63-летнем возрасте в полном одиночестве. Тело старой королевы положили сначала в замковой часовне, где оно чуть было не сгорело, когда гроб охватило пламя свечей. Похоронили ее очень скромно.

Любимый сын так и не простил мать, даже после смерти. Позже ее дочь Анна Ягеллонка, жена семигородского князя Стефана Батория, который в 1576-м станет королем Польши, заказала для матери богатое надгробие, сохранившееся в итальянском Бари до нашего времени.

Она же распорядилась даровать бывшему владению Боны – Пружанам – Магдебургские привилегии вместе со статусом города, городской печатью и гербом, который во многом повторил тогдашний герб Милана: на серебряном поле извивается уж, из пасти которого появляется младенец. Этот древний герб является символом Пружан до наших дней.

Вместо послесловия

Деятельность королевы Боны – еще один пример того, что человек, находящийся на вершине власти и богатства, редко отличается благородными нравами и служит примером высочайшего гуманизма. Продукт своей эпохи, она мечтала как можно комфортнее обустроить собственную жизнь, навести привычный порядок доступными ей методами. Не зря ее еще при жизни называли «коронованной змеей».

Подобных персонажей, схожих с Боной как по манере поведения, так и по сюжету политической карьеры, история знает немало. Царица египетская Клеопатра, российская императрица Екатерина II, китайская правительница Ци Си… С точки зрения высших материй, Бона была далеко не святой, даже если отвести от нее все обвинения в убийстве невесток. Но лишь через столетия можно более или менее объективно оценивать ее мотивы и поступки.