Люди Шредингера

Что происходит c нашим обществом?

В последние недели стало казаться, что наша страна состоит исключительно из отставных пропагандистов. Больше в информационном пространстве будто бы и нет никого и ничего. Причем все вокруг довольны: независимые журналисты охотно задают им вопросы из серии «расскажите, пожалуйста, с чего начиналась ваша трудовая биография» или «чем вы особенно гордитесь после долгих лет государственных трудов», а они – охотно рассказывают, как все эти годы трудились без продыху во имя белорусской независимости и воевали с агрессивной российской пропагандой. Ради нас жизнью рисковали, в общем.

Вот Якубович на всех белорусских сайтах - и даже в одной заграничной газете - рассказывает, как вел информационную войну с Киселевым и Соловьевым, а в свободное от войны время, спрятав пулемет в погреб с картошкой, защищал Куропаты. Вот уволенный следом за Якубовичем Владимир Бережков сравнивает его то ли с Ахматовой, то ли с Зощенко, рассуждает о скрепах и вспоминает о том, как мечтал вместе со всей «Совбелией» обойти Хартию по посещаемости (ну да, скрепы в этом деле очень помогают), и радуется блокировке: «Но в итоге мы это сделали, потому что «Хартию» закрыли. Получилась плохая шутка». Ах да, это шутка была. Наверное, нужно посмеяться. Да вот не получается.

А раньше мы не просто смеялись – ухохатывались от шуток Вовки Бережкова, однокурсника. Талантище и острослов, умница и лидер – до тех пор, пока не припал к скрепам и чужим башмакам. Впрочем, дело не в нем.

Вся эта история с заполонившими медиапространство пропагандистами – вообще не о них, а об обществе. О нашем обществе с утерянными пространственными координатами, погасшими маяками, выключенными фонарями. Не могло прежде такого быть, чтобы, к примеру, русская служба Радио «Свобода» в 1964 году просила интервью у советского идеолога Суслова, чтобы он мог рассказать, как сажал Бродского. Сейчас – запросто. Вот вам эфиры, полосы, сайты – говорите. А что такого? Нет-нет, не комментарий по делу, а просто рассказывайте о своем творческом пути и о том, как хорошо быть пропагандистом. А рядышком, в соседнем тексте, можно порассуждать, к примеру, о том, правильно ли заблокировали Хартию – она ведь так раздражает, может, и поделом ей?.. И пусть еще пропагандисты пошутят – у них ведь так хорошо получается.

Общество стало похоже на кота Шредингера. Если забыли, что это за зверь такой, – напомню. Физик Эрвин Шредингер еще в тридцатые годы прошлого века описывал свой мысленный эксперимент так. В коробку помещается кот, емкость с синильной кислотой и счетчик Гейгера с небольшим количеством радиоактивного вещества, подобранного так, что в течение часа может распасться только одно атомное ядро – с вероятностью 50 процентов. Если распадется, сработает счетчик Гейгера, емкость разобьется, и кот погибнет. А если не распадется – кот будет жив. Так вот, в течение этого часа по законам квантового мира кот внутри коробки будет одновременно считаться и живым, и мертвым.

А сейчас мы все в той коробке. То ли живые, то ли мертвые. Пятьдесят на пятьдесят. Смотришь на довольные лица отставных пропагандистов и такие же довольные лица тех, кто радуется блокировке Хартии, и понимаешь: это люди Шредингера. Никто в точности не знает, живые они или мертвые. Пока не распадется радиоактивный атом – никто так и не поймет этого. Впрочем, мы и сами не всегда понимаем, живы мы – или давно уже умерли и попали в ад. Мы разучились дышать, различать запахи и вкусы, и потому вся эта публика, отринутая башмаком вождя, стала чувствовать себя вполне уверенно среди нас. То ли живые, то ли мертвые – совсем как они.

Солдат Коржич провисел в петле, как сказал министр обороны, семь дней. А мы уже двадцать лет висим в петле и думаем, что живем. Висим на площадях наших городов, на бельевых веревках старых дворов, на наспех сколоченных летних сценах и давних пыльных танцплощадках. Я болтаюсь четвертой слева. Ты - третий в пятом ряду. Ну что, спрыгиваем на землю?..

Ирина Халип, специально для Charter97.org