Порядки в Бобруйской колонии: осужденные - не люди

Еще в позапрошлом веке бобруйская тюрьма славилась нечеловеческими условиями содержания на всю Российскую империю.

Российский литератор Александр Герцен вспоминал ее так: «Пусть Сибирь, пусть хоть что, но только не эта страшная тюрьма на реке Березине».

В конце недели уже другое, более современное тюремное учреждение Бобруйщины - колонию № 2 упоминали в связи с чрезвычайно длинным, по белорусским меркам, этапированием сюда из Новополоцка кандидата в президенты Андрея Санникова, напоминает «Радыё Свабода».

Исправительная колония № 2, которая в прошлом году отметила свое 45-летие, размещается на окраине Бобруйска. Почти девять месяцев держали здесь политзаключенного Андрея Протасеню, которого не так давно помиловал белорусский правитель.

Андрей Протасеня вспоминает: «Колония довольно модернизированная. Даже, может, образцовая. Бытовые условия более-менее нормальные. Здание такого интернатного типа с коридорами и секциями, где живут люди. Один туалет на этаже».

«Отношение такое, что осужденные - не люди. Лично я претензий не имею к колонии, я не слышал там в свой адрес угроз каких-то, меня не ломали, но такое ощущение, что это не исправительная колония. Исправлением там никто не занимается. Туда посадили людей, чтобы их охраняли. Вот и все», - говорит Протасеня.

В бобруйской колонии сидят около тысячи осужденных. В ней же находится так называемая «малолетка» - «воспитательная колония № 2».

Сидят в «двойке» представители всего белорусского общества - крестьяне и горожане, от рабочих до директоров.

Например, здесь отбывал наказание уроженец Бобруйска Александр Боровский. Его посадили за якобы злоупотребление служебным положением и хищение. Дали пять лет. 24 декабря 2008 года, после шести месяцев заключения, его помиловал Лукашенко.

В бобруйской тюрьме сидел и политзаключенный Андрей Ким. 22 апреля 2008 года ему дали полтора года колонии общего режима. Через три месяца парня освободили.

Осужденные на территории колонии изготавливают деревянную тару, спецодежду, погоны, шевроны, вымпелы, нашивки для силовых структур. Раньше заключенных возили работать на шинный комбинат. Там для них был создан специальный цех. Сейчас на шинный зеков не возят.

Много раз посещал территорию тюрьмы бобруйский журналист Дмитрий Растаев. Жаловались и просили помощи у него родственники заключенных. Например, жительница Гомеля Лилия Уварова, мать осужденного Виктора.

«Витя с детства болеет циррозом печени - он инвалид третьей группы. В зоне болезнь его резко обострилась. Теперь ему необходима сложная терапия, которую в колонии никто не спешит сделать. К нему не раз применяли взыскания за нарушение режима. Однажды в январе в три часа ночи его голым по пояс, в одних штанах и тапках погнали под снегом в ШИЗО. Спасибо зекам, передали ему теплые вещи», - цитирует письмо от женщины Дмитрий Растаев.

«В Беларуси не те расстояния, чтобы этапировать заключенного в течение пяти дней»

До сих пор неизвестно, перевели ли Андрея Санникова из Новополоцкой колонии в Бобруйскую.

По словам жены политика Ирины Халип, его вывезли из Новополоцкой колонии в понедельник 20 сентября, а в в Бобруйск должны доставить только в субботу, 24 сентября. До сих пор на вопросы о местонахождении ее мужа в департаменте исполнения наказаний отвечают только одно: осужденный находится в пути.

Свою обеспокоенность по поводу отсутствия информации о местонахождении одного из лидеров белорусского оппозиции уже выразили европейские политики, в том числе депутат Бундестага Марилуиза Бек, и, разумеется, соратники Санникова на родине.

Недавно освобожденный из Витебской колонии политзаключенный Александр Отрощенков полагает, что в отношении координатора гражданской кампании «Европейская Беларусь» применяются пытки. По его словам, «В Беларуси не те расстояния, чтобы аж пять суток быть в дороге».

«Скорее всего, Санникова, - считает Отрощенков, - держат где-то на централе - месте, куда лучше не попадать никому».

Тем временем бывший узник Бобруйской колонии Валерий Левоневский утверждает, что такой перевод незаконный:

«Перевод в другую колонию возможен только с согласия самого осужденного или если есть какие-то чрезвычайные обстоятельства. Обычно в разные колонии бросают авторитетов или людей, которые пользуются успехом, чтобы они не получили власти над людьми».