Евгений Афнагель: Нужны переговоры, ведущие к реальному результату

Сначала освобождение политзаключенных и прекращение террора внутри страны, а затем снятие санкций.

Как добиться освобождения политзаключенных? Почему санкции работают? Чего не хватило для победы над режимом Лукашенко в 2020 году? Об этом в интервью «Еврорадио» рассказал бывший политзаключенный, координатор гражданской компании «Европейская Беларусь» Евгений Афнагель. Сайт Charter97.org приводит интервью с небольшими сокращениями.

— Добрый день, Евгений. Прежде всего, поздравляю вас с тем, что вы на свободе, что у вас уже есть окно сбоку и нет решеток, что вы можете спокойно ходить, куда вам нужно, решать свои вопросы и так далее. Короче говоря, пользоваться всем, что дает свобода. Тем не менее, как вы воспринимаете сам факт того, что вы на свободе, но депортированы из страны, что у вас нет документов? То есть, весь этот процесс вашего освобождения, как вы к этому относитесь, как вы это воспринимаете? Как вы это оцениваете?

— Прежде всего, я искренне благодарю вас за поздравления, и не только за них, но и за ту поддержку, которую мы, политзаключенные, получили от белорусов, независимых СМИ, в том числе и «Еврорадио». Мы знали какие-то новости, находясь в неволе, мы знали, что о нас помнят и говорят. Эта солидарность очень помогла нам. И я уверен, что она продолжит помогать тем политзаключенным, которые там остаются.

К сожалению, я не полностью свободен и не могу поехать туда, куда хочу. Я бы хотел сегодня прогуляться по Минску, но пока такой возможности нет. Тем не менее, конечно, я очень рад, что вижу небо не через решетку, вижу свободную европейскую страну, вижу знакомых, друзей, родственников. Это, конечно, очень важно и очень ценно.

– Наталья Дулина была очень недовольна тем, что оказалась хоть и на свободе, но депортированной в Литву, и сказала: «Слушайте, мне оставалось два месяца отбывать наказание. Я уже планировала, что отсижу, выйду и буду спокойно жить в Беларуси, заниматься своими делами, но меня не спросили». Как вы оцениваете, как прошел этот процесс по отношению к вам?

– Я думаю, слово «депортация» не совсем корректно, потому что депортируют из чужой страны, а нас вышвырнули из нашей. Чувствовать себя товаром, вещью не очень приятно. Неприятно, когда за тебя решают твою судьбу. Конечно, наряду с положительными эмоциями, которые я, мои друзья и коллеги испытали, оказавшись в Литве, у всех, вероятно, были и отрицательные из-за того, что нас не спросили, хотим ли мы такого освобождения, хотим ли мы быть товаром, который обменивают на какие-то санкции.

В Беларуси 1300 признанных политзаключенных, репрессии продолжаются, и этот вопрос вообще не поднимается. У меня есть данные правозащитников из Dissidentby. Только в этом году к уголовной ответственности привлечены 1083 человека, 370 из которых уже стали политзаключенными, 500 получили бытовую химию. Это тоже политзаключенные. 67 человек были освобождены не по отбытии срока, а путем депортации, как вы сказали. Пропорции совсем не в пользу снижения, если не прекращения, репрессий в Беларуси.

— Евгений, мы вернемся к этой проблеме и вашему видению ее решения чуть позже. Я хотел бы немного вернуться к истории. Я прочитал ваше интервью и обратил внимание на слова о том, что вам смешно читать высказывания экспертов, политологов, политиков, даже журналистов, которые в начале 2020 года не могли предвидеть, чем закончатся эти выборы, что они закончатся таким подъемом, таким народным протестом, такой революцией, не революцией, это слово здесь неуместно, а именно таким протестом.

— Вспомните 2017 год, акции против указа о «тунеядцах». Уже тогда было понятно, что протестуют не только те, кто вышел в День Воли или на «Чарнобыльскі Шлях», а совсем другие люди — рабочие заводов, студенты, простые люди, далекие от политики. Потом уже включилась новая сила — блогеры, которые позволили жителям разных городов Беларуси увидеть, что на самом деле проблемы у всех одни и те же. И нас, желающих перемен, много.

Потом было празднование столетия Белорусской Народной Республики, несколько акций в центре Минска, потом была парламентская кампания, которую мы, «Европейская Беларусь», использовали для получения обратной связи от простых людей – не тех, кто выходит на улицы в традиционные даты, а тех, кто ничего не знает об оппозиции, но недоволен властью. Мы увидели, что таких людей много.

В то же время развивались социальные сети, продолжали работать независимые блогеры, и их было немало. В начале 2020 года уже было ясно, что будет взрыв, будет революция. Пусть она не до конца закончена, но это была революция, она продолжается.

— Вы вспоминаете, как вели колонны из Малиновки в центр. Тем не менее, не думаете ли вы, что выбранная тактика мирного сопротивления была стратегией поражения с самого начала?

– Не путайте мирное сопротивление с нерешительностью. Мирное сопротивление — это также и забастовка. Мирное сопротивление также и занятие зданий. Помните, в 2001 году, когда еще существовал «Зубр», мы заняли здание в центре Минска? Тогда на Октябрьской площади было, наверное, около 10 000 человек, совсем немного по сравнению с 2020 годом, но мы захватили здание. Это была акция ненасильственного сопротивления.

В 2020 году, к сожалению, многое не получилось. Забастовка не получилась. У нас на суде в материалах дела был документ, подготовленный Следственным комитетом со ссылкой на Министерство по налогам и сборам. В нем содержались данные об убытках предприятий сразу после дня выборов – 10, 11, 12 августа, когда на многих из них забастовка началась. Нас пытались обвинить в подготовке, поэтому этот документ и оказался в деле. В нем было перечислено более 100 предприятий: МЗКТ, МАЗ, МТЗ, БелАЗ, БМЗ и другие. Там были две колонки цифр: сумма убытков, которые предприятие понесло в эти дни, и сумма, не полученная государственным бюджетом. Я понимаю, что эти цифры могли быть завышены, но это были очень большие цифры. Потом мы прямо в зале суда рассуждали, анализировали и поняли, что если бы забастовка длилась месяц, ситуация в стране была бы иной. Государственная машина не смогла бы выстоять, потому что убытки были бы слишком большими.

Один из важнейших методов ненасильственного сопротивления — забастовка, отказ от сотрудничества с режимом — не был использован. Мы выходили на протест в воскресенье, а потом целую неделю работали на режим – ходили на работу, платили налоги. Многие все равно выходили на митинги во дворах, собирались на площади Независимости, у телевидения. Люди хотели перемен, были готовы чем-то жертвовать ради них. Но, к сожалению, соответствующего призыва не было. Напротив, когда мы еще до дня выборов вели переговоры о забастовке и со штабом Виктора Бабарико, и со штабом Светланы Тихановской, они нас не слушали и говорили: «Нет, не надо. Мы будем действовать законными методами, нам не нужно выходить на улицы, нам не нужны никакие забастовки. Мы дождемся выборов, а потом подадим в суд и так далее». Хотя, когда мы встречались с Сергеем Тихановским до его ареста, он был сторонником решительных ненасильственных действий.

— Вернемся к сегодняшнему дню. Сейчас идут разговоры о том, что нам все еще нужно продолжать добиваться освобождения. Нужно идти на уступки режиму, нужно заморозить санкции и вернуть послов европейских стран. Пока никто открыто не говорит о том, чтобы перевернуть страницу, но, возможно, где-то намекают на это. Нужно освободить их на тех условиях, которые мы можем получить сегодня. Каково ваше отношение к этому процессу? Поддерживаете ли вы освобождение через снятие, заморозку санкций, частичную легитимизацию и возвращение послов?

— Сразу скажу, что освобождение всех политзаключенных – это моя мечта и цель. Я за это буду бороться, буду делать все возможное для этого. Это одна из важнейших задач на сегодняшний день. Но посмотрите, что происходит. Можно ли говорить об освобождении? Нас, 51 человека, депортировали в обмен на некоторые уступки Лукашенко, те же санкции против «Белавиа».

А Запад ограничен в таких уступках, потому что есть ключевые моменты для режима — «Белавиа», «Беларуськалий», нефтепродукты, олигархи, банки. 50 человек за «Белавиа», например, 100 человек за «Беларуськалий», 300 за нефтепродукты, и тогда все закончится, а тысячи людей останутся за решеткой. Как их освободят? Кто-нибудь об этом думает?

Сначала освобождение политзаключенных и, самое главное, прекращение террора внутри страны, а затем снятие санкций. Ни один здравомыслящий человек не будет противиться переговорам. Переговоры нужны, но переговоры с позиции силы, переговоры, ведущие к реальному результату.

Вы можете поддержать сайт Charter97.org следующим образом:

РАСЧЕТНЫЙ МУЛЬТИВАЛЮТНЫЙ СЧЕТ ДЛЯ ПОЖЕРТВОВАНИЙ:

Название банка: Bank Millennium S.A.
Адрес: ul. Stanislawa Zaryna, 2A, 02-593, Warszawa
IBAN: PL97116022020000000216711123
SWIFT: BIGBPLPW
Название владельца счета: Fundacja “KARTA ‘97”
Назначение платежа: Darowizna na cele statutowe

Связаться с нами можно по адресу [email protected]