Ждем, но не верим

Мерзость напоказ.

Я очень хорошо помню такой же день, 3 июля, только 13 лет назад, в 2011 году. Тогда количество политзаключенных измерялось десятками, а не тысячами, как сейчас. Но тогда точно так же родственники политзаключенных надеялись, что их родных освободят.

3 июля у Лукашенко всегда хорошее настроение – маршальская форма, трибуны, мимо трибун зеленые машинки ездят, солдатики чеканят шаг. А на лафетах везут на радость трибунам телевизоры, холодильники и унитазы, демонстрируя изобилие и процветание страны. Самое время для благодушества. Тем более что накануне Лукашенко тоже рассказывал, что политзаключенные ему не нужны, и пусть все сядут в самолет и улетают, куда захотят.

И все ждали. Мы, родственники политзеков, перезванивались и переписывались, аккуратно спрашивали друг друга, нет ли новостей, и очень надеялись на то, что новости вот-вот будут. Я понимала, что от Лукашенко ничего хорошего ждать не приходится, и изо всех сил старалась не надеяться на возвращение мужа. Специально не готовила, не мыла полы – пусть это будет обычный день. И все равно не могла себя заставить придушить собственную хилую надежду.

А жена одного тогдашнего политзаключенного с утра 3 июля встала к плите. Она готовила весь день, накрывала роскошный стол из любимых блюд мужа, а еще не поленилась обойти кучу алкогольных магазинов, чтобы купить виски любимого сорта ее мужа. К вечеру она сидела за красиво украшенным и уставленным деликатесами столом. Писала другим женам, что день еще не закончился, и все еще может быть, и вообще их, может быть, уже освободили, просто они позвонить не могут, потому что без телефонов. В полночь наступило 4 июля, карета превратилась в тыкву, и хозяйка этого дивного стола открыла виски. Потом три дня не выходила на связь. Лукашенко никого не освободил.

Прошло 13 лет, и изменилось разве что количество политзаключенных. И когда Лукашенко снова заявил, что некоторых выпустит, теперь уже не десятки и не сотни, а тысячи белорусов ахнули: неужели? Те, кто был далек от жизни в 2011, или слишком молод, или вообще в детсад ходил, сразу поверили, что сейчас политзаключенные начнут выходить. Скажу честно: в какой-то момент, даже со своим драматическим опытом, и я на это купилась. «Новая газета» попросила написать текст о том, кто может выйти на свободу в связи со словами Лукашенко. Я написала и попросила опубликовать немедленно. Так ведь уже вечер, сказали мне, куда нам торопиться, давай завтра. «Нет, давайте поторопимся, - настаивала я, - вдруг уже сейчас выпускать начнут». Коллеги сказали: «Мы тебя не узнаем. Ты же всем всегда объясняешь, что слова Лукашенко – это белый шум, что это всегда вранье, что нельзя вообще обращать внимание на его высказывания». Каюсь, в какой-то момент «поплыла». Знаете, почему? Да потому, что не было эмоциональных речей о «змагарах, которые в тюрьмах никому не нужны». Не было общих выражений в духе «пусть катятся на все четыре стороны». Впервые звучало нечто конкретное: тяжело больные люди, в основном с онкологическими заболеваниями. На это купились даже ветераны сопротивления.

И когда стало известно, что из колонии вышел Григорий Костусев, - казалось, вот оно, началось. Сейчас выйдут Кучинский и Береснев, Луцкина и Зуева, Бурло и Войнич, Гундарь и Дербыш. Но ничего не началось.

Нуждающиеся в немедленной медицинской помощи остались в тюрьмах и колониях. Все, кроме Костусева. То, что он вернулся домой, - прекрасно. Но все остальные онкологические больные остались там, за решеткой.

И теперь понятна извращенная логика Лукашенко. Он заявляет, что освободит тяжелобольных. Делает акцент на онкологических заболеваниях. Выпускает Григория Костусева. И «закрывает кран». Он освобождает еще несколько человек, не страдающих никакими тяжелыми заболеваниями. А родственники больных третьи сутки кусают подушки, захлебываясь слезами. «Он же обещал».

Он и дальше будет обещать, и много раз, и в разное время суток и года. И всякий раз тысячи белорусов будут ждать звонка, как ждет Марина Адамович звонка от Николая Статкевича долгие годы. В дверь или по телефону. Но не дожидается.

Уж лучше бы молчал и не обещал. Уж лучше бы говорил «валите отсюда, змагары». Уж лучше бы вообще не упоминал. Но только не так. Не эта мерзость напоказ. Мы-то, ветераны, привычные. А каково родственникам новых политзаключенных?

Ждем. Но не верим.

Ирина Халип, специально для Charter97.org

Вы можете поддержать сайт Charter97.org следующим образом:

РАСЧЕТНЫЙ МУЛЬТИВАЛЮТНЫЙ СЧЕТ ДЛЯ ПОЖЕРТВОВАНИЙ:

Название банка: Bank Millennium S.A.
Адрес: ul. Stanislawa Zaryna, 2A, 02-593, Warszawa
IBAN: PL97116022020000000216711123
SWIFT: BIGBPLPW
Название владельца счета: Fundacja “KARTA ‘97”
Назначение платежа: Darowizna na cele statutowe

Связаться с нами можно по адресу [email protected]