Минчанка переехала в другой город из опасений, что у нее «заберут новорожденную дочку»

Почти детективная история.

В редакцию Onlíner обратилась молодая мама А., которая рассказала почти детективную историю: ее якобы преследуют медики и соцслужбы, и она опасается, что те заберут новорожденную дочку. Причиной, по ее словам, стала потеря ребенком 500 граммов веса. Чтобы передохнуть от этой ситуации, А. уехала из собственной квартиры в Минске в один из областных центров, прикрепилась к местной поликлинике и даже сняла квартиру. Но и там, как она уверяет, ей неспокойно. Мы выяснили: по этой истории действительно проходило социальное расследование, но оно уже завершилось. Рассказываем подробнее, в чем было дело и почему медики забили тревогу.

«Потеря веса — 500 граммов»

Минчанка А. с мужем стали родителями уже после 30. Ребенок был желанный, роды — партнерскими, с последующим пребыванием в VIP-палате. Девочка родилась в июне текущего года, доношенной и с весом 3290 граммов.

Первое время мама кормила малышку смесью, а когда наладилась лактация, подключила грудное вскармливание. И пока она была в роддоме, придерживалась схемы «грудь — смесь». Домой мать с ребенком выписали на пятые сутки. На тот момент вес девочки, как это обычно бывает, немного снизился (в эпикризе из роддома, предоставленном А. в распоряжение редакции, указан вес 3210 граммов).

— Сказали, как приду домой, кормить грудью. Через какое-то время я решила взвеситься вместе с ребенком на напольных весах. Смотрю, что ребенок как-то стал терять вес. Ко мне приходили патронажная медсестра и патронажный врач, и я спрашивала, что делать: ребенок теряет вес. Молчат, ничего не говорят — ни одна, ни вторая, — заверяет нас женщина.

— В роддоме объясняли, насколько часто нужно прикладывать ребенка к груди?

— По требованию. Так и прикладывала.

— Молока хватало?

— Мне казалось, что да. То есть она ела и засыпала. Везде же написано: если ребенок пососал грудь и спит, значит, он наелся. [Поскольку врачи] ничего не говорят, я стала бить тревогу: связываться со своим акушером-гинекологом [завотделением роддома] и через нее выходить на педиатра, которая нас там наблюдала. Связалась, уточнила, какую смесь в качестве прикорма давали дочке в роддоме, и уже стала сама постепенно давать эту смесь. То есть были грудное вскармливание и смесь.

В разговоре женщина подчеркивает: мама она неопытная, могла ведь и не взвесить дочку. А патронажные медики, по ее мнению, не обратили внимания на недобор веса у ребенка.

Когда малышке исполнился месяц, родители вместе с ней пришли на прием к участковому педиатру. Это был один из вторников июля — день, когда принимают здоровых детей. По словам А., она сразу обозначила проблему с потерей ребенком веса и поинтересовалась у врача насчет докорма специальной смесью с повышенным содержанием белка (такие смеси обычно используются для кормления недоношенных детей, назначаются педиатрами и в названии имеют префикс «пре-»).

— Врач, ничего не говоря, выходит из кабинета. Заходит начмед (замглавврача поликлиники. — Прим.)…

— Врач вышла, не осмотрев ребенка?

— Осмотрела, но не помню, до конца ли она ее раздела. Вышла. Приходит с начмедом. Та сразу начинает на нас кричать: «Да как вы посмели! Вы не кормите ребенка, вы морите ее голодом»…

— Ребенка они взвешивали?

— Взвешивали.

— Какой был вес?

— 2700.

Дальше, настаивает А., медики осмотрели ребенка с пристрастием, и разгорелся конфликт.

— То есть она [начмед] начинает раздирать пальчики силой (у деток же ручки сжаты в кулачки), чтобы открыть их, срывает памперс… У меня уже муж не выдержал, выхватил ребенка. Тогда она говорит: «Вам не нравится, что я делаю, тогда вызываем соцслужбы». Говорим: «Какие соцслужбы? Мы же пришли к вам за помощью». Она: «Идите в больницу». Мы, в свою очередь, спросили: почему они не могут назначить нам это питание?

— В итоге вам как-то обосновали необходимость госпитализации?

— Сказали, что есть резкая потеря веса, и питание нужно подбирать в больнице. Мы согласились ехать.

По словам собеседницы, в больницу они с малышкой поехали лишь на следующее утро: им нужно было собраться. Перед госпитализацией, говорит она, решили платно проконсультироваться у эндокринолога — «в надежде, что узкий специалист что-то посоветует». Однако и эндокринолог дала родителям понять, что у малышки серьезная потеря веса и лучшим решением будет стационар.

— Но там даже отношение было другое. Врач сказала, что в больнице, например, проверят, нет ли у ребенка какой-то инфекции. Потому что бывает и такое: ребенок ест-ест, а инфекция «съедает» вес, так что лучше лечь в больницу и разобраться, в чем причина.

«Ребенок набрал вес! Зачем тогда соцрасследование?»

В стационаре детской больницы А. с дочерью пролежали больше двух недель. При поступлении девочке поставили диагноз, связанный с белково-энергетической недостаточностью. Врачи подобрали ребенку соответствующую смесь (с префиксом «пре-»), и вес стал набираться. Никаких заболеваний, влияющих на снижение веса, у малышки не нашли. Это может говорить о том, что потеря ребенком массы могла быть вызвана недокормом.

Ситуация могла бы быть более прозрачной, если бы героиня этой истории прислала нам эпикриз из больницы, однако А. по какой-то причине отказалась это делать, настаивая на том, что «предоставленных в редакцию документов достаточно».

По словам матери, одна из причин, указанная в эпикризе, — это недостаток молока. Вторая (которая, возможно, сработала в совокупности в первой) — проблема с соской: врачи в больнице обратили внимание матери на то, что соска для бутылочки слишком тугая для малышки, и рекомендовали ее заменить. Соску заменили — и дело пошло: ребенок стал есть и прибавлять в весе. На приеме у педиатра в 2 месяца девочка весила уже 4700 граммов (набрала 2 килограмма).

На этом история должна была закончиться, но, как оказалось, она только набирала обороты. Как рассказала нам А., поликлиника написала письмо в районный СПЦ, а тот, в свою очередь, инициировал социальное расследование. Действия семьи рассматривались в рамках 22-го постановления Совмина по пункту 1 («Неудовлетворение родителями основных жизненных потребностей ребенка»). По словам собеседницы, выглядело это так: ежедневно к ним домой кто-то приходил и звонил в двери. Дома, говорит она, кроме ее пожилого отца (они проживают все вместе), никого не было. Дверь он не открывал.

— Получается, не разобравшись ни в чем, они обратились в соцслужбы. Как будто ребенок лежал в одном конце комнаты, просил есть, а я его не кормила. Но ситуация же была не такая! В моем случае я кормила, и случился недовес, но никак не недокорм. Это разные вещи.

Из стационара А. с дочерью выписались в начале августа и сразу уехали на дачу, чтобы «минимизировать контакты и набираться сил на свежем воздухе». По словам собеседницы, несмотря на их отсутствие в Минске, из поликлиники продолжали звонить на ее мобильный, а также приходить к ней домой в Минске (о ежедневных визитах ей рассказывал отец-пенсионер).

Когда малышке исполнилось 2 месяца, семья пришла на плановый прием к участковому педиатру. По словам матери, девочку, кроме врача и медсестры, осмотрела также заведующая. Рост, вес — все было в норме.

— Я попросила завотделением отозвать «сигнал» в СПЦ, который они дали, поскольку главная цель-то достигнута: ребенок набрал вес. Все же хорошо. Она обещает передать нашу просьбу руководству. Ну, думаю, хорошо. И мы опять уезжаем на дачу. А папа звонит и говорит: продолжают ходить! После этого мы еще съездили с малышкой в «Лодэ», взяли заключение частного врача о том, что с ребенком все в порядке. Отец с мужем пытались поговорить с главврачом поликлиники, но не смогли застать ее на рабочем месте, даже в приемные дни. Также они обращались в Комитет по здравоохранению. Там сказали, что социальные работники делают все правильно, что определяющим фактором послужил недобор ребенком веса, его недокорм (документально подтвердить этот визит А. не смогла, сославшись на то, что никаких бумаг на руки ее мужу и отцу в комитете не дали. — Прим.).

— Как вы в итоге оказались в другом городе?

— Мы поехали к родственникам в надежде хоть как-то передохнуть от этой ситуации. Понимали, что мы будем постоянно проживать у них…

— Давайте уточним: это было временное решение?

— [Приехали] передохнуть и как-то проживать. Мы с дядей подошли в местную поликлинику и узнали, что нужно для того, чтобы в ней закрепиться. Закрепились. Параллельно я дозвонилась на прямую линию Минздрава, рассказала свою историю. Там сказали, что «дети у нас на особом контроле», но не исключили, что «медработники перегибают палку». < …> В Минздраве я также узнала, что, оказывается, 28 августа по нашей ситуации будет координационный совет.

Какое решение в итоге принял совет и был ли он вообще, главной героине материала неизвестно. Но, по ее словам, обращаясь в Минздрав, она сообщила, что переехала в другой город и теперь минской поликлиникой не обслуживается.

— Получается, вы переехали в другой город из-за этой ситуации и это все же не временное решение?

— Да.

— Но история может перейти в ту поликлинику, где сейчас наблюдается ваша малышка.

— Именно поэтому мы и хотели привлечь к своей истории внимание общественности.

— Вы не рассматривали как вариант дать соцслужбам возможность убедиться, что дома в Минске у вас все в порядке?

— Мне в поликлинике медсестра напрямую сказала: «Мы к вам придем и напишем, что у вас горы мусора, хотя у вас все чисто».

— Почему вам так сказали? Их что-то смутило во время патронажа?

— Нет, наоборот, она [патронажная медсестра] приходила, и было что-то из серии «я хочу то, я хочу это».

— Это как?

— Говорит: «А где у вас жидкое мыло? Я люблю жидкое мыло». Говорю: «Пожалуйста, вот жидкое мыло». < …> Это она сказала о том, что запишет про «горы мусора». Когда малышке было 2 месяца, я просила главврача заменить эту медсестру, но мне было отказано. И тогда у меня создалось впечатление, что это все какая-то отработанная схема по отбиранию детей.

— Что думаете делать дальше?

— Хочу остаться в этом городе.

Завершая разговор, А. добавила, что успела съехать от родственников, сменить несколько локаций и уже нашла квартиру для постоянного проживания. И поликлинику тоже сменила.

Что говорят медики

В Минздраве, сославшись на закон о персональных данных, не стали комментировать историю героини, но дали разъяснение относительно того, в каких ситуациях новорожденным уделяется повышенное внимание со стороны медиков. Основной документ, на который опираются в ведомстве, — это «Инструкция о порядке проведения диспансеризации взрослого и детского населения» (утверждена постановлением Минздрава 30 августа 2023 года №125).

— Документом утвержден порядок прохождения диспансеризации. Так, здоровый ребенок начиная с первого дня жизни и до 1 года должен находиться под наблюдением участковой педиатрической службы по следующей схеме:

участковый врач-педиатр (врач общей практики) посещает малыша на дому в первые три дня после выписки, на третьей неделе жизни, далее — по медицинским показаниям, но не менее одного раза в месяц;

участковая медицинская сестра (помощник врача по амбулаторно-поликлинической помощи, фельдшер, акушерка) посещает малыша на дому в первые три дня после выписки, далее — один раз в неделю и затем по медицинским показаниям, но не менее одного раза в месяц.

Это обязательные посещения, во время которых оценивается не только состояние здоровья ребенка, но и социально-бытовые условия проживания малыша.

В том случае, когда ребенок имеет группу риска развития заболевания (состояния), наблюдения со стороны участковой службы будут производиться чаще. Например, в случае наличия у ребенка группы риска по таким состояниям, как внутриутробная инфекция, синдром внезапной смерти, участковый врач-педиатр или врач общей практики должен осматривать ребенка на дому в первые три дня после выписки, далее до четырех раз в месяц.

Важно: группа риска развития заболевания (состояния) определяется врачом-неонатологом совместно с врачом акушером-гинекологом в родильном доме, то есть это командная работа.

И все-таки: в чем причина конфликта?

На условиях анонимности журналистам также удалось встретиться и поговорить с человеком, знающим обстоятельства истории с другой стороны. Издание считает нужным поделиться частью информации, поскольку она влияет на объективность восприятия истории героини материала и дает представление о том, как видели ситуацию медики.

Но для начала стоит отметить в обменной карте, которую предоставила редакции А., указано, что малышке провели скрининг на распространенные заболевания (его проводят всем новорожденным), сделали ЭКГ и первые необходимые прививки. Диагнозов там нет, а в рекомендациях врача-неонатолога отмечено «наблюдение за новорожденным в соответствии с группами риска согласно постановлению Министерства здравоохранения Беларуси от 30 августа 2023 года №125 „О порядке проведения диспансеризации взрослого и детского населения».

Можно лишь предположить, что более частые визиты патронажных медиков были обусловлены тем, что ребенок по каким-то причинам попал в группу риска. От источника нам известно, что, например, медики «были шокированы истощенным видом ребенка» при осмотре в возрасте 1 месяца, а потерянные малышкой 500 граммов посчитали «критической потерей массы тела».

Коллегиально врачами было принято решение о госпитализации ребенка в стационар детской больницы, поскольку нужно было разбираться в причинах значительного снижения веса. Родители, по словам источника, сначала отказывались от госпитализации, а сама ситуация в какой-то момент перешла в конфликтную. Медики даже набирали 102, но после того, как родители успокоились и взяли направление в стационар, вызов отменили. О произошедшем поликлиника поставила в известность соцслужбы, а те, в свою очередь, начали то самое социальное расследование.

Чем в итоге закончилось соцрасследование

За комментариями по этой истории журналисты также обратились в Министерство образования, в структуру которого входят социальные службы. Мы попросили разъяснить, в каких случаях может быть инициировано социальное расследование. Вот что рассказала заместитель начальника управления социальной, воспитательной и идеологической работы Министерства образования Елена Симакова:

— Ведомством была изучена ситуация героини материала. На сегодня социальное расследование уже не проводится, оно было прекращено 19 августа на основании решения совета профилактики районного СПЦ, который пришел к выводу, что в семье отсутствуют показатели социально опасного положения.

На решение совета профилактики также повлиял и тот факт, что поликлиника еще 8 августа отозвала свою информацию в отношении этой семьи. Кроме того, медики поставили СПЦ в известность о том, что мама с ребенком сменили город проживания.

— На сегодня у мамы нет никаких оснований кого-то опасаться: в отношении нее никаких социальных расследований не проводится, — заверила Елена Симакова. — Прекратить социальное расследование можно и с переездом семьи в другое место жительства. Как правило, тогда принимается решение, что социальное расследование прекращено по этой причине. Но в данной ситуации, насколько мне известно, расследование было прекращено в связи с отсутствием показателей социально опасного положения. Маму уже больше месяца никто не ищет. Если она появится на территории района, пусть спокойно живет и воспитывает ребенка.

— Если говорить о подобных историях в общем, как часто медики привлекают соцслужбы? Что может спровоцировать соцрасследование, а потом и постановку семьи в социально опасное положение?

— Медицинские работники в рамках патронажа новорожденных детей, а иногда и беременных женщин, допустим, видят, что для малыша есть риск оказаться в неблагоприятных условиях проживания. В таком случае медики информируют об этом отдел управления образования района как орган опеки и попечительства. Обращение регистрируется и направляется в СПЦ для проведения социального расследования.

Как правило, социальное расследование проводится не одними СПЦ, а с привлечением медицинских работников и других заинтересованных государственных органов. Если поступившая информация, как в случае с героиней материала, не подтверждается, соцрасследование прекращается. Бывает, что информация подтверждается, и необходимо признать ребенка находящимся в СОП, чтобы организовать работу в отношении этой семьи. Есть такие ситуации, когда, допустим, ребенок рождается в семье, где мама уже является обязанным лицом в отношении старших детей (лишена родительских прав), — тогда у новорожденного большие шансы на то, что он тоже будет признан находящимся в СОП.

Собеседница отмечает: маленькие дети, в особенности новорожденные, относятся к самой уязвимой категории. И если семья признана находящейся в СОП, то, как правило, это из-за того, что родители не удовлетворяли базовые потребности ребенка в питании и уходе.

— Новорожденный ребенок особенно остро может отреагировать именно на неправильно подобранное питание или его недостаток, на то, что у него нет нормальных средств ухода. Единичная информация от медработников, которые, скажем, проявили бдительность и попросили нас проверить, насколько все-таки опасно ребенку в этой семье, как правило, не подтверждается, и все заканчивается контролем со стороны тех же патронажных медработников. То есть они дальше продолжают вести эту семью, потому что новорожденный все равно находится на контроле органов здравоохранения.

Вы можете поддержать сайт Charter97.org следующим образом:

РАСЧЕТНЫЙ МУЛЬТИВАЛЮТНЫЙ СЧЕТ ДЛЯ ПОЖЕРТВОВАНИЙ:

Название банка: Bank Millennium S.A.
Адрес: ul. Stanislawa Zaryna, 2A, 02-593, Warszawa
IBAN: PL97116022020000000216711123
SWIFT: BIGBPLPW
Название владельца счета: Fundacja “KARTA ‘97”
Назначение платежа: Darowizna na cele statutowe

Связаться с нами можно по адресу [email protected]