Безумие ради безумия

Силовики превратились в белый шум.

Если кто-нибудь думал, что упыри в форме и в штатском не придут к Татьяне Северинец, Марине Адамович, маме Ильи Миронова, - этот кто-то ухитрился сохранить младенческую первозданную наивность. Потому что отсутствие любых границ стало понятным еще после ареста Дарьи Лосик: пришли, не постеснялись и даже, надо думать, бессонницей и отсутствием аппетита после этого не мучились. Не шептались в курилке – мол, неудобно как-то получилось, бедная женщина с маленьким ребенком, муж сидит, и зачем нас туда послали.

Нет, жрали сытно и спали сладко. Не мучились, не сомневались, не шевелили извилинами. Так что к Марине Адамович, в дом, где она годами – и не первый раз – ждет мужа из тюрьмы, утешаясь разве что уютным кошачьим мурлыканьем, они пришли, потому что дорожка уже давно протоптана. И к Татьяне Северинец, которая после ночи в ИВС оказалась в больнице, тоже совершенно спокойно, адрес хорошо известен, так почему бы и не наведаться. Илья Миронов, успевший уехать, почти двое суток сходил с ума, не зная, что с его мамой, когда во время «хапуна» с ней пропала связь.

Силовики наверняка хотели чего-нибудь эффектного, но не получилось. Сами виноваты, эффект неожиданности им уже не под силу, потому что каждый день в своих непотребных телеграм-каналах и прочих отхожих местах они заунывно бубнят: придем к каждому, не расслабляйтесь, не смейте спать спокойно, готовьтесь, мы всех найдем и всех накажем. А эффект получается совершенно обратный.

Если каждый день во дворе стреляют, однажды перестаешь вздрагивать, потому что это становится привычным. Если твой город бомбят два года, ты перестаешь бегать в убежище. Моя киевская коллега Оля рассказывала, как в самом начале она, как и большинство киевлян, бежала в подвал при первом сигнале воздушной тревоги. Потом обитателей убежищ постепенно становилось все меньше и меньше. И не потому, что горожане покидали Киев. Просто постепенно привыкли к бомбежкам.

Теперь Оля, как многие ее соотечественники, держит возле входной двери сумку с вещами и переноску для кота. Но когда включается сирена – не бежит, а просто открывает дверь, чтобы не заклинило, и идет с котом в ванную, где самое безопасное место в квартире. Там и пересиживают тревогу. Так, говорит она, делают почти все.

Так и с белорусами. Если каждый день приходят и арестовывают одних, другие в конце концов перестают вслушиваться в ночную тишину – не хлопнула ли дверь подъезда, не подошли ли к дверям враги, - а просто ставят у дверей сумку с вещами, которые в случае ареста могут понадобиться, и ложатся спать. Совсем как у Булгакова, помните?

«– А что это за шаги такие на лестнице? – спросил Коровьев, поигрывая ложечкой в чашке с черным кофе. 

– А это нас арестовывать идут, – ответил Азазелло и выпил стопочку коньяку. 

– А, ну-ну, – ответил на это Коровьев». 

Силовики со всеми их карательными методами стали для белорусов чем-то вроде белого шума. И никто уже не пытается искать в их действиях хоть какой-нибудь смысл. Никто не задает вопросов «почему именно сейчас?» или «а этого-то за что?». Все понимают, что безумие творится ради своего безумия, и действия их – не кампания по запугиванию, а просто времяпрепровождение, ведь проводить время по-иному они не умеют. Ни помогать людям, ни читать, ни мыслить – ничегошеньки. Бессмысленный белый шум.

Украинцы уже начали воспринимать именно так русские ракеты, летящие на их города. А для белорусов силовики с их походами по домам выглядят точно так же, как те русские ракеты. Точнее, как русский военный корабль с соответствующим курсом.

Ирина Халип, специально для Charter97.org

Вы можете поддержать сайт Charter97.org следующим образом:

РАСЧЕТНЫЙ МУЛЬТИВАЛЮТНЫЙ СЧЕТ ДЛЯ ПОЖЕРТВОВАНИЙ:

Название банка: Bank Millennium S.A.
Адрес: ul. Stanislawa Zaryna, 2A, 02-593, Warszawa
IBAN: PL97116022020000000216711123
SWIFT: BIGBPLPW
Название владельца счета: Fundacja “KARTA ‘97”
Назначение платежа: Darowizna na cele statutowe

Связаться с нами можно по адресу [email protected]