Звонок на фронт из преисподней

Снова бунтуют мобики.

Все там же – в российской глубинке. Их призвали в Екатеринбурге, перебросили вроде бы тихих и безропотных в воинскую часть в Тюмени. И там забыли. А потому возникла вдруг эта странная коллизия. Регулярное войско рядом – в том же городке. А бравые и вполне себе боеспособные мобики никому как будто не нужны. Привезли, оставили, забыли. Обидно!..

Возникла странная и даже опасная коллизия. Те же казармы, тот же плац. Обычные солдаты постоянно под надзором офицеров. Маршируют. Строятся. Старательно готовятся к чему-то. А мобики как будто лишние на этом бесшабашном празднике жизни. Их судьба предрешена. Подержат взаперти сколько положено. Погрузят в эшелон. Отправят, известно куда. И забудут напрочь. Известное дело – мобики! А самое главное – накопилась уже куча обычных в таких случаях вопросов. И даже один фундаментальный. Ситуация все та же – их просто не замечают. Ничего не решают. И никаких ответов не дают. Их почти нет. Или уже нет?

А потому случилось то, что должно было случиться. Они собрались в каком-то унылом закутке позади солдатской столовой, рядом с каким-то глухим забором. Стали стеной, плечом к плечу. Нет, это не покорный строй. Это стальная, до упора сжатая пружина. Лица закрыты до самых глаз, будто перед боем. Кто-то нервно докуривает цигарку. Чей-то мобильник фиксирует их гнев. По сайтам разойдется эта запись, и вся страна узнает о происшедшем. Еще минута и все поймут, на что они решились. Ко всему готов уже и тот, кому поручено огласить их манифест. Рывком выхватывает бумажку из кармана. Четко и жестко озвучивает текст. Вот он, русский бунт, бессмысленный и беспощадный. Или что-то иное, непостижимое пока.

Ничего подобного! Это просто жалоба. Безнадежная. Отчаянная. Как у Ваньки Жукова, отославшего горестный свой плач «на деревню дедушке». А может, и еще дальше. Потому что страна, охваченная новой волной старательно подготовленного патриотизма, чихать хотела на тех, кто в подобные минуты позволяет себе еще на что-то жаловаться. Мобикам, видите ли, не выплатили положенные деньги за октябрь. Нашли чем удивить воров и казнокрадов. Надо было просто терпеть и ждать. Забыли, где живут?

Обычная, в общем-то, история. Сколько таких бунтов вспыхивает ежедневно по всей этой взбудораженной стране. Кто и чем может тут помочь? Вляпались в очередную бесславную войну. И всеобщий бардак стал еще заметнее. Народ – злее. А начальство, как обычно, оглохло на два уха. Потому что так было тут всегда. И об очередной вылазке обиженных мобиков на стратегический простор не стоило бы даже вспоминать. Заурядный случай. Вот разве только последняя фраза этого послания выбивается из общего контекста. Вроде бы ничего особенного – жалобщики просят не затягивать с выплатой им денежного довольствия. «Так как в любой момент нас могут отправить защищать свою родину задарма и за спасибо».

Да это что такое?.. Скромные мобики уже не просто требуют какой-то мзды. Они ребром ставят вопрос о рыночной цене патриотизма. Необходимы срочно какие-то жесткие меры противодействия. А иначе возникнет реальное противостояние мобилизованных с этой мутной властью. Мало ей всяких недоброжелателей, организаторов массовых протестов и прочих иноагентов, так еще подключились вдобавок и матери этих призванных, но еще не доехавших до окопов. А там, в траншеях, утопающих в грязи и воде, уже иные заботы. Там другие законы. И опасность с неведомой стороны. Жизнь проста и конкретна. Многие вопросы теряют остроту и отпадают мгновенно.

Однако с этими возникающими внезапно организациями матерей мобилизованных надо в спешном порядке что-то решать. Есть же старые, испытанные на практике, гэбэшные наработки. Вот их и стоит вспомнить. А то ведь снимают на телефон свои обращения. Посылали бы, как прежде, во всякие ведомства свои почтовые обращения. Получали бы вежливые, продуманные отписки. Так нет же – сразу в сети, в сети!.. Вот, пожалуйста, «Одинокие матери с единственным сыном». Это что за организация? И прочие в том же духе. А тексты, тексты, со слезами и непритворной болью: «В царской России даже не забирали единственного сына у матери. Владимир Владимирович, обращаюсь к вам, прошу или умоляю, верните мне сына!»

Ответ всем этим плачущим, кричащим и требующим дан был немедленно. Высочайший. Всем просящим и надеющимся без всяких оснований, что нет власти, которая не дрогнула бы перед их слезами. На скромное кремлевское чаепитие были приглашены не какие-то самопровозглашенные организации, а Матери военнослужащих. Вот так – скромно, четко и всем понятно. Сидели за общим столом строгие дамы чиновничьего вида и внимательно слушали его единственного, подарившего всем на исходе своей нелепой карьеры большую войну.

В краткой речи, которую он пробормотал на том чаепитии, прозвучали более чем странные признания. О том, что все под богом ходят и рано или поздно умрут. Люди умирают, только в ДТП погибает 30 тысяч, от алкоголя примерно столько же. Все когда-нибудь из этого мира уйдут. И вопрос в том, как жили. «А ваш сын жил,- обратился он к одной из женщин за этим столом. – И его цель достигнута. Это значит, что он из жизни не зря ушел».

Он не случайно затеял такой разговор. Знает, о чем речь. Говорил с мобилизованными по телефону. Разумеется, никто из присутствующих не попытался выяснить, а как это могло быть. Он что, посещал призывные пункты? К нему в Кремль прямо из военкоматов приходили бедолаги с полной выкладкой? Или он звонил им – из тайного бункера прямо в окоп?

А впрочем, какие еще нужны тут вопросы. Это экстренное чаепитие с чиновницами и дамами из «Единой России» прочертило еще одну красную линию, перекрывающую напрочь возможность проявления хоть какого-то недовольства. Потому что время такое – нельзя роптать. Положено сидеть. Терпеть и не чирикать. А всяким недовольным мобикам в стылых окопах просто ждать.

Вдруг из преисподней послышится звонок и пригласят на чай.

Владимир Халип, специально для сайта Charter97.org