Сергей Дылевский: От нас ждут сигнала

Стачке быть!

Издание «Наша Нива» поговорило с лидером Белорусского объединения рабочих Сергеем Дылевским о предзабастовочном состоянии и ситуации на заводах.

«Наша Нива»: Расскажите, чем зарабатываете на жизнь?

Сергей Дылевский: В этом мне немного повезло, потому что я за 32 года получил более 10 профессий: токарь, фрезеровщик, шлифовщик, оператор и наладчик станков с программным управлением, крановщик. Если руки из нужного места растут, работу найти в Варшаве не проблема. Сейчас подрабатываю сварщиком, делаем металлоконструкции для дизайнерских проектов. Но большую часть времени занимают протесты.

«НН»: Жене удалось найти работу?

СД: Она не искала, потому что того, что я зарабатываю, нам на жизнь хватает. Жена сейчас занята волонтерской деятельностью — оказывает гуманитарную помощь беженцам из Беларуси. Они с подругой открыли free shop. Это склад с одеждой, обувью, средствами гигиены. Они сотрудничают с белорусскими диаспорами в Европе, которые присылают гуманитарную помощь, и женщины ее распределяют.

«НН»: Это же жена в свое время предложила вам набить «Погоню»?

СД: Да, она причастна к нанесению тату. Это было в 2016 или 2017 году. Я получил травму на руке, когда занимался ремонтом машины в гараже. Остался довольно большой шрам, и встал вопрос, что сделать, чтобы его закрыть. Жена предложила: а давай «Погоню» набьем. Национальная символика в нашем доме почти всегда присутствовала. Так и сделали. Она переносила эскиз мне на кожу.

«НН»: Слышала, вы снимали квартиру у бывшего члена «Солидарности».

СД: И продолжаю снимать. Случайно абсолютно получилось. Я когда приехал, было тяжело решить вопрос с арендой квартиры, так как не знал языка, интернет-ресурсов, где посмотреть жилье. У меня был контакт Анатолия Михновца из Центра белорусской солидарности. Мы с ним сели, ткнули в первое попавшееся объявление, которое подпадало под наш бюджет. Когда приехала смотреть квартиру, ее хозяин спросил, кто я и откуда. А потом говорит: «Так я тем же самым занимался во времена «Cолидарности»!» Он является ветераном движения.

«НН»: Вы встречались с Лехом Валенсой, лидером профсоюза «Солидарность». Что интересного он вам рассказал, посоветовал?

СД: Он рассказал о таких вещах, которые сейчас кажутся очевидными, но тогда для меня не были явными. Мы с ним много говорили о создании независимых профсоюзов, что может быть с ними в Беларуси — он посоветовал не стараться открывать официальные первички, потому что власть никогда этого не позволит.

Говорили об истории польской «Солидарности», забастовочных кассах, которые хранились в костелах, так как на тот момент это было самое безопасное место. Они были почти в каждом городе. Из тех касс взаимопомощи поддерживали семьи уволенных, на эти деньги создавали агитационные материалы.

Он говорил, что первое, что нам нужно сделать, — обеспечить распространение информации. Если раньше листовки могли запретить, перехватить, то сейчас с интернетом такое невозможно.

«НН»: Кстати, о забастовочных кассах. У нас был их аналог, когда люди сбрасывались деньгами, чтобы подержать уволенных рабочих. Почему же забастовка не удалась?

СД: Она состоялась, я считаю. И дала свои результаты, которые не мог дать ни один учебник, — опыт.

А почему не получилось эти забастовки продолжать более длительное время? Потому что у нас не было опыта.

Никто тогда не мог подумать, что будет настолько жесткая ситуация с тем же ОМОНом, ГУБОПом. Просто не было подготовки, чтобы вести забастовку эффективно.

«НН»: Но даже в те дни, когда люди собирались на территориях заводов, не все готовы были присоединиться.

СД: Я думаю это потому, что большинство работников не знало, для чего и что их ждет. И тогда они решили, что лучше пусть будут те маленькие крохи, которые они получают на сегодня, чем что-то непонятное. Плюс задержания активистов сыграли свою роль.

Людям просто не хватило немножко смелости и опыта, поэтому большинство вернулось к своим рабочим местам и всё.

«НН»: Вы теперь объявили предзабастовочное состояние. Не слишком ли громкое это заявление? Многие люди сидит, многие запуганы.

СД: Мы разговариваем с рабочими предприятий. И видим положение на этих заводах, настроения: большинство готово бастовать. От нас только ждут сигнала, когда это начать. Поэтому я объявил, чтобы дать властям последний шанс что-то изменить.

На самом деле мы не хотим забастовки, я знаю, какие это риски для экономики, но это последняя мера. Если власть не пойдет на выполнение наших требований, то забастовка будет.

«НН»: А что имеете в виду под «готов бастовать»?

СД: Невыход на работу мы рассматриваем как самую безопасную форму протеста на сегодняшний момент. Ведь как показала осень 2020 года, даже если люди бастуют на территории предприятия, может приехать омоновцы и просто дубинками загнать работать.

Вариант не прийти на работу, в первую очередь, дает тот эффект, который нам нужен (станки будут стоять), во вторую — люди будут в безопасности. Мы знаем риски — к каким-то активистам омоновцы могут явиться, но не ко всем. Наш актив эти риски прекрасно понимает.

«НН»: Почему вы считаете, что забастовка возможна, если две предыдущие попытки не удались?

СД: У нас был целый год подготовки к забастовке. Подготовки ментальной. Рабочие увидели, что ничего не изменится в лучшую сторону, если они ничего не сделают. Зарплаты будут падать, экономика не будет расти, репрессии продолжатся.

На том же Минском тракторном заводе на пике выходило около 5000 человек, из них уже тысяча уволена.

И власть на этом не остановится. По нашей статистике, на других заводах процентов 20 из бастующих уволены.

«НН»: Может, как раз таки из-за такого градуса репрессий остальные, кто еще работает на заводе, подумают, что лучше вообще не высовываться? Чтобы не стать следующим уволенным и получать хотя бы 400, но стабильных, рублей.

СД: Они и так ждали — ничего не изменилось. И даже те, кто сомневался, сейчас понимают, что лучше не будет. Работники моего завода, которые осенью мне еще говорили «успокойся, остановись, будет лучше, когда все затихнет», сегодня спрашивают: «Что мне делать? Дай мне какую-нибудь задачу, чтобы произошла забастовка».

И таких сообщений сотни. У людей огромный запрос на деятельность. Они ждут команды.

«НН»: А что сейчас обостряет настроения?

СД: В первую очередь экономическая сторона. Потому что люди видят, что реальные зарплаты падают, а цены за 10 лет стабильности подскочили в несколько раз.

«НН»: В течение года работники разных заводов по одному объявляли, что уходят в стачку, — и их после этого ожидаемо увольняли. Был ли смысл в том?

СД: Я этих людей считаю героями. Это, может, импульсивное желание было, когда терпеть не оставалось никаких сил. Экономического эффекта ноль от того, что сотрудник забастует в одиночку.

Но, я считаю, это сильный имиджевый удар по режиму. Это доказывает, что протесты никуда не делись, люди не согласны с режимом.

«НН»: На том же тракторном заводе много ли сторонников Лукашенко? Они же там точно есть.

СД: Мне недавно человек с «Беларуськалия» сказал такую вещь: Лукашенко сейчас ненавидят даже ябатьки. Сторонников осталось меньше, потому что у тех, кто верил в него, положение тоже ухудшилось.

Те, кто надеялся, что протесты задушат за два-три месяца и всё заглохнет, начинают понимать, что он не в состоянии этого сделать. Конечно, ябатьки есть на каждом предприятии. Но я все время общаюсь с людьми с заводов — хорошо если один из десяти будет за Лукашенко и может конструктивно вести беседу.

«НН»: Белорусское объединение рабочих, куда вы входите, чем занимается сейчас?

СД: Это модель независимого профсоюза, где мы стоим на защите прав трудящихся и добиваемся этого в том числе забастовкой. Поскольку мы находись за границей, по большому счету, по жалобам можем помогать только консультациями с юристами, как правильно оформить обращение в суд и т.д. Чтобы человек, у которого возник вопрос, мог быть подготовленным, когда идет к руководству требовать соблюдения своих прав.

У нас предусмотрена юридическая помощь, финансовая, включая тех, кто был вынужден уехать. Плюс защита белорусских работников на территории Евросоюза — это ниша, где требуется наше участие.

Если права белоруса за границей на работе нарушаются, он не знает, куда идти. Поэтому будем вести не только агитационную работу.

«НН»: Не кажется ли вам, что ваше заявление о забастовке люди не будут воспринимать всерьез: мол, тебе хорошо говорить, ты в безопасности не в Беларуси, а мы подставляемся…

СД: Есть такое, но активные рабочие хорошо знают, что мой сын — гражданин Беларуси. И я сделаю все, чтобы он вернулся в Беларусь жить. У меня там родители остались, и я хочу их видеть, знать, чем они занимаются, сам хочу жить на родине.

Я из-за границы высказываюсь, потому что на мне уже не одно уголовное дело. И я не могу вернуться домой. Я считаю, что сделал очень много для нашей страны, и совесть моя чиста.