Андрей Санников: Беларусь без Лукашенко ждут и в Европе, и в России

Белорусы — очень богатый народ.

Сегодня исполняется 10 лет легендарной белорусской Площади. 19 декабря 2010 года стало предтечей белорусской революции, считает один из главных участников тех событий, кандидат в президенты, лидер гражданской кампании «Европейская Беларусь» Андрей Санников. Сайт Charter97.org поговорил с политиком об уроках и параллелях избирательных кампаний 2010 и 2020 годов.

— Андрей Олегович, прошло 10 лет со времен Площади 19 декабря 2010 года. Как, на ваш взгляд, эти события повлияли на белорусскую революцию?

— Я думаю, что в 2010 году мы были участниками и свидетелями народного восстания, которое стало предтечей происходящей сегодня революции. 2010-й год показал путь, которым надо идти, показал, что надо делать и чего делать нельзя.

К сожалению, как это бывает, многие уроки остались невыученными, поэтому нынешний этап белорусской революции сталкивается с трудностями.

О чем я говорю? В диктатуре нельзя различать цветовую гамму. Это явление смертельно опасное, черное для любого народа, любого государства и отношение к нему у всех прогрессивных общественных сил должно быть принципиально отрицательным. Поиски в черном оттенков серого только укрепляет режим, укрепляет диктатора, укрепляет репрессивный аппарат.

В 2010 году только сайт «Хартия-97» демонстрировал принципиальное отношение к диктатуре и поэтому был, пожалуй, единственным реально независимым средством массовой информации, последовательно отстаивавшим необходимость перемен и для этого призывающим на Площадь. А вот у некоторых «независимых» СМИ было какое-то странное отношение к нашей команде, иногда даже враждебное: «Что вы здесь обостряете ситуацию, раскачиваете лодку? В общем-то не так-то плохо мы и живем».

В этом году мы увидели, что новые медиа - независимые телеграмм-каналы, все социальные сети, YouTube-блогеры, даже чаты - стали в один голос говорить: живем мы плохо и при этом режиме будем жить еще хуже, дальше так жить невозможно. И это обеспечило в общем-то массовость сегодняшнего этапа революции.

2010 год показал, что режим панически боится людей на Площади и что без улицы его невозможно сковырнуть. Если бы в том году удалось продолжить массовые протесты, я думаю, что сегодня уже не было у власти никакого Лукашенко. Но тогда люди, наверное, еще обладали какими-то запасами, даже не материальными, а какими-то запасами благодушного отношения к жизни при диктатуре и поэтому не решились на продолжение открытого сопротивления.

Все же в 2010 году был нанесен ощутимый удар по режиму, после которого он не оправился. Да, в 2015 году диктатор вновь переназначил себя, организовав «выборы» только с подставными кандидатами, но никаких проблем, прежде всего экономических, это не решило.

2020 год — это прямое продолжение 2010 года с новыми людьми, сотни тысяч которых пришли отнюдь не на смену оппозиции, а сами стали реальной оппозицией диктатуре.

— Вам пришлось пройти через тюрьму и эмиграцию. Не жалеете, что участвовали в этих выборах в качестве кандидата в президенты?

— Нет, не жалею. Не так просто принималось решение об участии в выборах. Решение было и командное, и мое личное, и моей семьи. Принципы, на которых сегодня происходит революция — те самые, которые мы с нашей командой отстаивали и отстаиваем: нельзя позволять этой диктатуре продолжать править в нашей Беларуси.

Не жалею, потому что я выполнил свои обязательства перед людьми. Я говорил, что буду на Площади до конца, и был до конца. Хотя было непросто даже дойти до дня выборов и до Площади. Перед днем голосования было много провокаций, не только со стороны спецслужб, но и со стороны некоторых команд кандидатов, которые участвовали в выборах. После выборов, как мы знаем, фейковые кандидаты достаточно быстро вскрылись, практически в ночь после голосования. Против меня в суде свидетельствовали, я сейчас не помню, 5 или 6 кандидатов в президенты. Единственные, с кем я тогда поддерживал отношения и как-то координировал деятельность — это Владимир Некляев и Николай Статкевич, которые остались в оппозиции и которые много сделали для того, чтобы 2010 год состоялся, чтобы состоялся 2020 год. Остальные меня не интересовали, потому что были подставными и все их ухищрения и махинации были абсолютно понятны.

Потом, конечно, когда нас бросили в тюрьмы, непросто было за решеткой продолжать вести переговоры и пытаться все-таки изменить ситуацию в Беларуси. Тогда ведь заметно качнулись силовики. Они трусоватые у нас, в общем-то, никто не осмеливается стать силовым лидером революции. Но тогда было заметно, что они качнулись и стали вести разговоры, которые выходили за рамки допросов.

В тюрьме КГБ и потом, при малейшей возможности, я продолжал говорить: давайте что-то менять, хотя бы для того, чтобы избежать глубочайшего кризиса в стране. Он был бы, если бы диктатора снова не спас Кремль, чтобы еще больше привязать его к Москве. Только Кремль помог избежать дефолта в Беларуси, оттяпав у нас стратегическую газотранспортную систему, которую, спасая свою шкуру, втихаря продал Лукашенко. Нет у нас, к сожалению, в этом режиме национально ориентированных фигур, хотя ведь даже преступники бывают разные. Бывают преступники, которые хотя бы понимают, что отечество надо защищать, а не торговать им. Это мы знаем из нашей богатой истории, истории войн и переделов, мы это проходили в Беларуси как нигде, наверное.

Поэтому да, разговоры внутри режима велись, но среди силовиков так и не нашлось здравомыслящих лидеров. Хотя то, о чем я говорил в тюрьме (об этом же, кстати, тоже в тюрьме говорил мой друг и соратник Дмитрий Бондаренко - мы потом сравнивали наши разговоры, и они совпадали во многом), я думаю, внимательно изучалось и какая-то часть оседала в их головах. К сожалению, потом прошли чистки, как всегда это бывает: после зачистки оппозиции всегда идет зачистка силовиков, иногда более жесткая и бессмысленная, просто от страха. Видимо, тех, кто мог хоть что-то соображать и готов был нас слушать, убрали.

— В чем сходство и отличие избирательных кампаний 2010-го и 2020-го годов?

— Сходство в том, что и тогда, и сейчас кампании стали серьезными вызовами диктатуре. Так было в 2010 году, так повторилось в 2020 году с большей силой. Радует, что общество после 2010 года заметно изменилось в лучшую сторону: вещи стали называть своими именами - диктатуру стали называть диктатурой, хотя прежде многих от этого коробило.

Стало ясно, что никакими полумерами нельзя бороться с режимом, что, если взывать к законности преступников и соблюдать их правила, а не закон, каким он должен быть, это неизбежно приведет к поражению.

Отличие же в том, что протест вышел на улицы без лидеров - их всех посадили. До сих пор находятся в тюрьмах реальные лидеры, которые на воле не только продолжили бы давление на режим, но и, думаю, уже бы привели к ситуации транзита власти, а не занимались бы имитацией бурной деятельности. Вот в этом главное отличие и, наверное, при всей масштабности протестов, - главные слабые места 2020 года.

— Участники кампании 2010 года прошли через жесткие репрессии. Однако через 10 лет, как мы видим, режим совершенно обезумел. Что привело к такой эскалации насилия?

— Давление не спадало все эти годы. Это опять же псевдоправозащитники, псевдооппозиционеры и их соучастники на Западе пытались представить будто репрессии у нас просто бархатные. Ничего подобного. В полной мере продолжались и политические преследования, и посадки, и не было ни месяца без политзаключенных. О том, что ничего не менялось, говорили и бывший спецдокладчик ООН по Беларуси Миклош Харашти, и нынешняя – Анаис Марин. Они оба утверждали, что нарушения прав человека в Беларуси носят «системный и систематический характер».

Да взять хотя бы «Хартию’97», сайт, который мало того, что был вынужден был после ареста главного редактора и журналистов эмигрировать, так еще и был блокирован. Были блокированы и другие средства массовой информации. Условием продолжения их работы в Беларуси была лояльность режиму, что мы наблюдаем и что, в общем-то, никак не помогает справиться с нашей главной бедой — диктатурой.

Запад очень хотел вести бизнес с Лукашенко, цинично наживаться на нашей беде и поэтому в 2016 году они сняли санкции. А режим не менялся, режим озверевший был уже в 2010 году, и до 2010 года. Не надо забывать, что политические убийства совершались в Беларуси еще в 1999 – 2000 годах. Это абсолютно преступный режим, у которого нет никаких не то что правовых, никаких моральных ограничителей. С ним надо разделаться без всяких колебаний. И этот этап революции как раз и должен решить эту задачу и отправить это недоразумение в мусорный бак.

— Многие не ожидали революционных событий в Беларуси в 2020 году. Вы же всегда говорили, что белорусы восстанут. Откуда вы знали?

— Я — это мы, это вся команда, которая продолжала и продолжает работать после тюрем и, не скрою, предательств. Так вот, мы не говорили, а работали на то, чтобы это состоялось. Опыт 2010 года многое дал и продвинул нас в понимании, что и как нужно делать для того, чтобы победить. Было видно, что у людей продолжает накапливаться усталость от заскорузлого, хамского правления Лукашенко, что они готовы участвовать в жизни страны, брать на себя ответственность за решение и своих практических проблем, и вопросов развития Беларуси.

Мы видели, что уже в 2010 году никого не интересовала риторика некоторых кандидатов, которые говорили, что можно где-то встроиться в этот режим, можно добиться, например, изменения избирательного законодательства. Это было людям неинтересно. Интересно было, как мы будем жить после диктатуры. Это интересовало больше всего, и интересовало, как избавиться от этой диктатуры. И видно было, что народ был готов уже в 2010 году включаться более массово.

Потом были события, которые со всей определенностью указывали на то, что народ поднимется, народ восстанет. Я говорю прежде всего о протестах 2017 года. Декрет против «тунеядцев», который всколыхнул всю страну, акции на День Воли 2017 года. То есть видно было, что протестные настроения сильны и что у режима нет никаких средств, кроме закручивание гаек. А закручивание гаек означало ограбление народа, все большее и большее ограбление. Это означало, что сбить потенциал протестов не получится. Мы вновь протестировали эти настроения во время политической кампании, связанной с «парламентскими выборами» осенью 2019 года, и убедились, что вся Беларусь выступает против Лукашенко.

— Вы активно работаете над введением экономических санкций в отношении режима. Запад медлит. Как заставить его действовать более решительно?

— Все, кто относит себя к оппозиции, должны ясно понимать, что санкции необходимы, чтобы спасти людей от насилия, освободить политзаключенных, которые ни в чем не повинны, среди которых - реальные политические лидеры, сильные фигуры, необходимые для выхода из тупика.

Поэтому каждый, кто провозглашает себя оппозицией, должен говорить при всех встречах с зарубежными политиками, писать, обращаться, требовать введения жестких санкций, говорить, что эти санкции морально оправданы пока в тюрьмах находятся ни в чем не повинные люди, пока на улицах продолжается насилие, пока в стране у власти режим убийц.

— Революция продолжается. Понятно, что протесты возобновятся в скором времени с новой силой. Как нам победить?

— Нужно продолжать протесты, нужно добиваться освобождения политзаключенных, нужно предлагать людям из числа силовиков, из окружения Лукашенко какие-то выходы на то, чтобы они могли почувствовать свою причастность к новой Беларуси, а не только загонять их в репрессивный аппарат Лукашенко. Нужно достаточно трезво оценить ситуацию и не бросаться словами, что мы сейчас всех посадим без разбору, когда даже еще не победили.

Да, нужно предлагать выход для всего общества, кроме преступников, имеется в виду ближайшее окружение Лукашенко. И всем вместе думать. Запад сейчас использует слово «инклюзивный» диалог, слабо представляя, что это такое. Нам самим следует задуматься, что это такое, может, действительно, инклюзивный диалог внутри Беларуси, без участия людей, повинных в убийствах сограждан, необходим сегодня и к этому надо стремиться, а не становиться в позу победителей и вершить суд, на который мы пока не имеем права. Даже убийце приговор должен выносить беспристрастный суд, а не самоназначенцы с той или иной стороны.

— Говорят, что белорусы — слишком толерантная нация. Мы наконец-то избавились от этого мифа?

— Да, уже избавились. Кстати, толерантность — хорошее качество, не надо путать с безразличием. Новый этап развития белорусского народа сформулировал убитый карателями Роман Бондаренко, светлая ему память. Как и Роман, белорусский народ сказал «Я выхожу!» и вышел.

Я думаю, что 2020 год — такой же знаковый этап, как Куропаты в 1988 году. Когда в Куропатах в тот год против людей применили слезоточивый газ «Черемуха», население, которое собралось в урочище, вернулось из него народом. Я уверен, что сегодня произошел такой же качественный прорыв в будущее.

Не хватает превосходных степеней, чтобы описать те подвиги, которые сегодня совершают белорусы каждый день. А еще и невиданный креатив, творчество во всех областях, которое можно сравнить разве что с небывалым подъемом культуры революционного начала прошлого века, с творчеством Марка Шагала, Казимира Малевича, Язэпа Дроздовича, Игоря Стравинского, Максима Богдановича, Янки Купалы, созданием национального театра…

Не просто вышел народ, а вышел настолько богатый народ, богатый культурно, богатый мужеством, интеллектом, солидарностью… Осталась какая-то банда, которая кроме мародерства уже ни на что не способна. Нелепые и неадекватные. Там и силы-то никакой нет. Насилие, которым они терроризируют мирных граждан — это ведь от бессилия.

—Как потом восстанавливать страну после этой банды?

— Честно говоря, это меньшая проблема из всех. Потому что страна загнана в такой экономический тупик, что любое раскрепощение энергии приведет к очень быстрым и хорошим результатам. Если бы сегодня не давали кредиты Лукашенко и не помогали бы, в том числе и международные финансовые структуры, то этого режима уже бы не было. А кредиты шли, как мы видим сейчас, только на силовой блок. Все, больше ни на кого. На криминальный бизнес и на силовой блок, а это ведет к загниванию и уничтожению страны. И бизнес такой у нас. Если посмотреть на тех, кого называют флагманами, так это кормушечный бизнес, это бизнес, который существует только потому, что отстегивает и содержит эту власть. Даже IT-индустрия — это шарашка, которую создали для того, чтобы кормить диктатора, ну и заодно его попиарить.

Если вновь вернуться к 2010 году, мы тогда уже всерьез проанализировали, что деньги на реформирование экономики будут. И это не просто слова, мы сидели с карандашами и считали, откуда их взять. Рассказывать не буду, потому что не хочу даже косвенно помогать нынешним мошенникам у кормушки.

Нужна будет сильная интеллектуальная команда, которая профессионально посмотрит на то, что происходило вокруг нас, в соседних странах, учтет ошибки, изучит достижения и займется реформированием экономики, найдет наше место в мире, потому что место Беларуси в мировом развитии пока еще не определено.

Только не надо стенать, что, мол, нас никто не ждет, что мы полностью зависим только от России. Нас ждут. Беларусь без Лукашенко ждут и в Европе, и в той же России.

Скажу больше: ждут нас или нет - мы вышли, и мы идем. Идем как добрые соседи и как надежные и предсказуемые партнеры!

Если вам понравилась статья, вы можете поддержать сайт Charter97.org следующим образом:

РАСЧЕТНЫЙ МУЛЬТИВАЛЮТНЫЙ СЧЕТ ДЛЯ ПОЖЕРТВОВАНИЙ:

Название банка: Bank Millennium S.A.
Адрес: ul. Stanislawa Zaryna, 2A, 02-593, Warszawa
IBAN: PL 97 1160 2202 0000 0002 1671 1123
SWIFT: BIGBPLPW
Название владельца счета: Fundacja “KARTA ‘97”
Назначение платежа: Darowizna na cele statutowe

Связаться с нами можно по адресу [email protected]