Глава радио «Свобода»: Легализация режима — это худшее, что мы можем сделать

Во время приезда в Минск главе радио «Свобода» было отказано в аудиенции с Александром Лукашенко.

Авторитарные режимы выглядят стабильными, но таковыми не являются, потому что в их основе — страх, работа полиции и ограничения, а не реальная поддержка, заявил в интервью БелаПАН руководитель американской радиостанции.

Гедмин оценил ситуацию в Беларуси и роль ЕС и США в ее демократизации. Он также намерен обратиться к белорусскому правителю с просьбой назначить дату аудиенции.

— Господин Гедмин, вы впервые в Беларуси — и впервые в Минске глава «Радио Свобода». О чем говорит ваш визит?

— О диалоге, о наших обязательствах и преданности народу Беларуси. Его значение для белорусских властей — это другой вопрос. Да, мне выдали визу, но отказали во встрече с Александром Лукашенко и главой МИД Беларуси. Но мы надеемся, что и эти встречи состоятся.

— «Радио Свобода» вещает на 30 стран, в том числе Иран и Ирак. Почему остается необходимость в белорусской службе?

— Наша цель — нести независимую, точную и беспристрастную информацию и новости в страны, которые переживают переходный период и пока не имеют устоявшейся системы свободных СМИ, или же в авторитарные страны, где таких СМИ не хватает. Вам судить, к какой категории отнести Беларусь. Однако Евросоюз, США и правозащитные организации считают, что в Беларуси недостаточно независимой прессы и нет плюрализма. Поэтому есть мы.

— У радио «Свобода» большой опыт поддержки демократизации. Думаете, ЕС и США могут сделать больше для свободы прессы в Беларуси?

— Конечно. Ни ЕС, ни США ничего Беларуси не диктуют и не навязывают. Белорусы выбирают сами. Но нам не все равно, что это будет за выбор, поскольку наши общества основаны на вполне конкретных ценностях. Мы за Беларусь, где есть место плюрализму, толерантности и уважению к разнообразию. Сегодня в Беларуси этого нет. Для начала ЕС и США надо дать четко понять гражданам вашей страны и правительству, что для нас важны и стабильность, и безопасность, и энергетика, и экономика, но они неотделимы от вопросов соблюдения права человека.

— Считаете, Брюссель и США делают достаточно?

— Нет, я так не считаю. Вы говорите — Брюссель, но нельзя забывать, что ЕС — сообщество стран, и у каждой свое мнение. Три недели назад я встречался в Вильнюсе с президентом Литвы и был просто поражен, как много ваша страна-соседка думает о Беларуси и ситуации с правами человека. Литовцы гордятся своей молодой демократией и членством в ЕС и НАТО, и видят, что Беларусь — европейская страна, хочет быть либеральней, прогрессивней, современней, но все это тормозит белорусское правительство.

Новая администрация США сейчас становится на ноги и ищет свой путь между «реалполитик» и ценностями. Не выбирает между ними, но стремится смешать их в верной пропорции, надеюсь, с достаточным упором на права человека и демократию.

— …но пока не проявляет большого интереса к странам Восточной Европы, и к Беларуси в частности.

— Да. Первым вопросом на повестке дня — мировой финансовый кризис, затем — война в Афганистане и сложная ситуация в Пакистане, потом — Иран, где нынешнее правительство может получить доступ к ядерному оружию. Но два десятилетия назад США призвали к созданию Европы — единой и свободной. Сейчас мы на полпути: Польша, Венгрия, Чехия, Балтика, достигнув удивительного прогресса, стали частью ЕС. Народы должны выбирать самостоятельно, но у них должна быть свобода выбора. В Минске прекрасный солнечный день, много молодежи, движения… Я не верю, что если дать белорусам выбор, они скажут: мы хотим диктатуру, госрегулирование экономики, поменьше возможностей и госмонополию на СМИ…

— Всё в руках белорусов?

— Судьба страны, конечно. И белорусы решают, попросить ли помощи у ЕС и США, и какого рода.

— А они просят? Народ или правительство?

— Здесь можно вернуться к тому, с чего мы начали. Не сразу, но власти дали мне возможность приехать в Минск. Это первый шаг — очень скромный, но шаг. США следовало бы вести с Беларусью два диалога. Во-первых, дать понять властям, что мы ни в коем случае не снимем с повестки дня соблюдение прав человека и свободу СМИ. А во-вторых, с чем успешно справляются отдельные страны Европы, — нужно делать все возможное, чтобы развивать отношения с белорусами. Через обмены, образовательные программы, контакты в сфере искусства, науки, литературы, музыки — всё, что свяжет американское общество с широкими слоями белорусского населения.

Выбирая между изоляцией и взаимодействием с Беларусью, я за второе. Но если усилия ЕС и США приведут только к поддержке бизнеса и легализации режима, это худшее, что мы можем сделать. Взаимодействие — это открытие общества и давление на противников свободы прессы, прав человека и свободы неправительственных организаций. Так мы должны и можем работать.

— У США и Брюсселя есть для этого инструменты?

— Даже несколько. США сохраняют и пересматривают санкции в отношении отдельных белорусских компаний. Политика должна быть пошаговой. Нужно показать, что с нашей стороны будут шаги в ответ на признаки реальной либерализации, политической и экономической. Со стороны ЕС… Если в самой Беларуси идут дискуссии о будущем отношений с объединенной Европой, окно возможностей для страны должно быть открыто. Пусть она в течение года не станет членом ЕС. Но кто скажет, что будет через десять лет?

— При каких условиях белорусская служба «Радио Свобода» может прекратить вещание?

— У нас нет конкретных условий. Как показывает опыт последних 20 лет, главное — признанные международным сообществом выборы, свобода прессы и собраний и возможности для работы неправительственных организаций. Служба прекращает вещание, когда в нас нет необходимости. Когда в Беларуси будет плюрализм, кто станет слушать какое-то радио со штаб-квартирой в Праге?

— Вы провели в Минске два дня. Думаете, в ближайшие лет десять все так и будет?

— Я — американец, а значит, наивно и патологически оптимистичен. История учит нас, что авторитарные режимы... давайте называть вещи своими именами, режим в Беларуси не демократический… Они выглядят стабильными, но таковыми не являются, потому что в их основе — страх, работа полиции и ограничения, а не реальная поддержка.

Через десять лет? В 1989 году, — пусть это и другое время, и другой контекст, и другая страна, — в Восточной Германии, несмотря на сильную власть и разрозненную оппозицию, коммунизм пал, хоть в эту возможность никто не верил. Я не говорю, что перемены в Беларуси будут радикальные и скорые, нет. Но кто знает?

Джефф Гедмин во время посещения Куропат 21 мая. Экскурсию проводит научный руководитель мемориала Майя Кляшторная

Джефф Гедмин возлагает цветы к кресту «Мученикам Беларуси»