С цепи сорвался?

Об этом невозможно думать без содрогания. Как они, региональные российские журналисты, сидели в Минске и слушали Лукашенко, который поносил Путина.

С ума ведь можно было сойти: ближайший, хоть и ершистый союзник облаивал российского национального лидера. Поневоле прикусишь язык, подобно пресс-секретарю Путина, который так и сказал вчера обступившим его репортерам: «Комментариев не будет».

Вдобавок Лукашенко устроил выволочку федеральной прессе. По словам Александра Григорьевича, некие российские чиновники организовали в наших газетах кампанию травли белорусского президента. За то, что батька промедлил с признанием Южной Осетии и Абхазии, его попытались «наклонить», как он выразился, буквально вынуждая наносить ответные удары. И он, искренне потрясенный столь явной продажностью журналистов, жестоко распекал их за необъективность и подконтрольность Кремлю.

Складывалось впечатление, что это не Лукашенко. А просто Лимонов какой-то, если не Каспаров с Илларионовым. Когда же батька, не чинясь, перешел на личности и прямо назвал имя душителя российской прессы и белорусской свободы, то стало совсем интересно.

Выяснились поразительные вещи. Оказалось, что уже пятый год второй президент России проводит в отношении Минска враждебную, империалистическую политику. Сживает со свету, отключая газ, и приносит потом лицемерные извинения, когда Лукашенко припирает его к стенке. Подрывает военное сотрудничество, отказываясь приехать на совместные учения. Препятствует поставкам «дешевого и качественного белорусского продовольствия в Россию». Срывает «интеграционные процессы», разрушая союз двух братских народов.

Конечно, не всякую речь Александра Григорьевича надо воспринимать всерьез. Известно, что у стратегического союзника временами сносит крышу и он изливает свое негодование первыми попавшимися словами. Известно также, какую глубокую личную неприязнь чуть ли не со дня знакомства испытывают друг к другу два этих человека – бывший совхозник и бывший чекист. А роль личностей в истории и их взаимной вражды – тема мало исследованная, загадочная, иррациональная.

И все же. Такой массированной атаки на Путина Лукашенко не позволял себе никогда. Так что дело тут не только в Южной Осетии, хотя, конечно, это проблема важная. Но по сути речь идет действительно о свободе. О том, что Лукашенко желает оставаться суверенным диктатором в своей Беларуси, а суверенный Путин ему в этом праве отказывает.

Если формулировать без изысков, не дает денег. Пока тот, вслед за Чавесом, не признает очевидных для Москвы итогов августовской войны. А для Александра Григорьевича это абсолютно неприемлемо по двум причинам. Во-первых, будет перечеркнуто едва наметившееся сотрудничество с Западом, где его согласны подкармливать только в обмен на непреклонность в диалогах с Россией. Во-вторых, он будет унижен как президент. Поэтому для Лукашенко это вопрос принципа: получить помощь от Кремля безвозмездно, то есть без привязки к Южной Осетии, то есть даром.

А унижения продолжаются. Практически одновременно с вольнолюбивыми речами батьки прозвучало тихое слово Алексея Кудрина. Российский вице-премьер и министр финансов в очередной раз тоже заявил, что денег не даст. И если раньше Кудрин обижал Лукашенко, ставя под сомнение платежеспособность Минска, то теперь не отказал себе в удовольствии поиздеваться. Мол, Россия «будет продвигать интересы Беларуси и Украины по международной линии, содействуя получению займов от МВФ и антикризисного фонда ЕврАзЭС». Иными словами, если бежишь от нас на Запад – там и обзаводись валютой. А мы посодействуем.

И тут ни к чему высчитывать минуты, угадывая, что прозвучало раньше: вольнолюбивая лирика Лукашенко или вежливый отказ Кудрина. Хорошо информированный батька мог откликнуться на свежую новость, а мог и сыграть на опережение. Чтобы в глазах западных партнеров выглядеть человеком, который пострадал за свои убеждения. За то, что бесстрашно раскритиковал Путина и его подцензурную прессу.

И теперь осталось лишь понять, насколько иррационален гнев Лукашенко сам по себе. То ли он, как обычно, сорвавшись с цепи, плохо следил за базаром. То ли звериным своим чутьем ощутил, что пришло время совсем не выбирать выражений, рассказывая журналистам про Путина. Легко заметить, что действующего президента РФ он не задел ни единым словом. То ли его все-таки подводит звериное чутье.