Продажа «Velcom» -- в чей карман легли 500 миллионов долларов?

Официальный Минск заявляет о благоприятном инвестиционном климате в стране и пытается привлечь инвестиции хоть откуда-нибудь. Однако мир капитала не спешит вкладывать деньги в Беларуси. Несколько сотен долларов в год – это ничто по сравнению с десятками миллиардов долларов, которые поступают в экономики Украины, Польши и других стран бывшего соцлагеря.

Почему не работают государственные инвестиционная и приватизационная программы? На BulletinOnline.org комментирует ситуацию экономист, руководитель "Центра Мизеса" Ярослав Романчук.

– 80 процентов производственных активов принадлежит государству, а частный сектор находится под жестким прессом правительства. Существует официальная государственная программа приватизации, согласно которой госсобственность продается на сумму, не превышающую трех миллионов долларов в год. Здесь не надо учитывать покупку российским «Газпромом» пятидесяти процентов акций «Белтрансгаза» – это исключение из правил.

В основном приватизация проводится, можно сказать, «под столом», когда активы передаются в руки избранных инвесторов, в первую очередь западных. Этот процесс можно назвать «прихватизацией», потому что не существует никакой информации о том, какой объект, кем и как приватизирован. Делается это в обход каким бы то ни было тендерам и торгам.

Так было и с продажей «Славнефти», когда белорусская сторона «странным» образом выбрала некую компанию, назначив столь же «странную» цену. Здесь в очередной раз сработал фильтр «свой-чужой», цель которого – купить лояльность неких влиятельных структур, как на Западе, так и на Востоке.

Примером может служить «приватизация» минского мотовелозавода, который был продан якобы российскому гражданину, совладельцу некоей австрийской фирмы, который уже имел в Беларуси солидные активы. Еще раз хочу сказать, что собственностью наделяется узкий круг бизнесменов и чиновников, приближенных к главе государства. Это они и есть «свои». На пути же любой нормальной приватизации стоит указ десятилетней давности, по которому любая сделка стоимостью выше семидесяти тысяч долларов санкционируются лично Лукашенко.

– То есть совершенно неважно, откуда пришел покупатель, из Москвы или из Брюсселя?

– Когда приватизация, не проводится по сути, то всякая продажа имеет целью нечто иное, а не просто деньги. У нас собственность может приобрести только тот, кто помогает или обязуется помогать режиму в удержании власти. Скажем, если надо договориться с «Газпромом» о цене на газ, то можно ему предложить парочку лакомых кусочков госсобственности.

Так, во время недавних переговоров вице-премьера белорусского правительства Владимира Семашко и председателя правления ОАО «Газпром» Алексея Миллера, последнему было предложено участие в проекте модернизации белорусского предприятия «Гродно Азот», стоимость которого превышает миллиард долларов. Правда, «приманка» не сработала, и цена на российский газ будет исчисляться по формуле принятой 31 декабря 2006 года, то есть 67 процентов от среднеевропейской цены за вычетом транзитных денег. По разным оценкам речь идет о 180-200 долларов за тысячу кубометров газа.

– Хотите сказать, что белорусское «фамильное серебро», то есть сто двадцать предприятий, обладающих высокой степенью ликвидности, начало потихоньку распродаваться, чтобы расплачиваться, в том числе и за газ?

– Наиболее прибыльные предприятия, которые входят в лидирующую группу по наполнению бюджета государства, естественно, продаваться не будут.

– Как вы прокомментируете, в таком случае, недавнюю продажу высокоприбыльной компании, оператора мобильной связи «Велком», в которой государство имело контрольный пакет?

– Была реализована довольно сложная схема, когда владелец части акций, гражданин Кипра выкупил сначала компанию у государства, а потом покорно продал ее некоей австрийской компании. При этой схеме бюджет страны недополучил порядка 500 миллионов долларов. Но ведь кто-то, наверняка, сумел соблюсти при этом собственную выгоду.