«Песняров» пускали на пляж в Польше в костюмах с галстуками»

Как белорусские звезды вырывались из СССР в соцстраны.

Выезд даже в страны соцлагеря был недостижимой мечтой для большинства жителей СССР. Но для артистов это было куда большей реальностью благодаря гастролям. Листаем страницы книги «Песняры». Я роман с продолженьем пишу…» заслуженного артиста Беларуси и одного из со-основателей «Песняров» Владислава Мисевича и вспоминаем турне по социалистическим странам легендарного белорусского ансамбля, пишет belarus.kp.ru.

В год стабильно выходило, сразу уточняет Мисевич, по две поездки в год. И это были не визиты вежливости, а кассовые выступления: «В начале 1970-х ансамбль стабильно собирал баскетбольные залы на пару тысяч мест в Польше. После выставки советских достижений в Чехословакии тоже пошли концерты на кассу по городкам вокруг Праги».

В райкоме спрашивали про число звезд у комсомола и следили за стрижками

К белорусским ВИА у советских идеологов всегда было немало вопросов и недоверия: смущали электрогитары, уклон в западную музыку, не слишком короткие волосы. «Вообще, на одежде и внешнем виде у советских идеологов был конкретный «пунктик», - вспоминает в книге Мисевич. А границы дозволенного устанавливали для «Песняров» одновременно Советский райком партии Минска, худсовет филармонии, Минкультуры БССР и ЦК Компартии республики.

«После посещения райкома «Песняры» строем шли остригать «повышенную лохматость» перед выездами за границу, - пишет Мисевич. – А спрашивали каждый раз примерно то же: сколько орденов у комсомола да сколько лет партии».

По словам музыканта, все знали секрет прохождения бывалых революционеров: оденься поскромнее, причешись аккуратнее – считай, расположил к себе комиссию, задача которой, в общем-то, - поговорить.

«Они ведь никакой ответственности не несли, в отличие от сопровождавших группу, - говорит Владислав Людвигович. – А идеалом для райкома была бы партячейка в ансамбле. О ней с Мулявиным заговаривал даже глава БССР Петр Машеров, но соглашались хотя бы на директора - члена партии».

А уж перед серьезными выездами утверждалось вплоть до прогулочных костюмов: «В 1971-м на фестиваль в польском Сопоте - первый выезд за рубеж! – нас отправили как дипломатов. Вокруг пляж, море, девушки, музыка, а нам приказали побриться, постричься под бокс, одели в тесные костюмы с галстуками – в общем, образ советского артиста не посрамили!»

В Сопот «Песняры» попали как участники конкурса фильм грамзаписи от Всесоюзной фирмы грамзаписи «Мелодия». Белорусы были лидерами продаж в СССР - 4 миллиона копий за неполный год!

«Ощущения от первых зарубежных гастролей - какая-то нереальность происходящего. Атмосфера творчества, свободы, раскованности, а сколько артистов со всех концов планеты, - пишет Мисевич. - И черт с ним, что нам, может, и не особо комфортно в заданных рамках и все время под присмотром!»

Чекистов называли «Дядя Вася» или «Василий Иванович»

Присмотр – отдельная тема. Любая загранкомандировка советских артистов проходила под контролем чиновников Минкультуры, сотрудников КГБ (и те и другие проходили как администраторы, но последних называли «Дядя Вася» или «Василий Иванович»), а еще «стукачей» из творческих коллективов.

Чекист, вспоминает Мисевич, каждый раз был новый:

«Обычные понимающие ребята. У одного из таких «смотрящих» я как-то одолжил в загранке плавки. А потом встретил паренька в филармонии, налетел на него с приветствиями и давай о плавках на голубом глазу: куда, мол, принести. Чекист слегка опешил: тем, кто ездил за границу, дальнейшие контакты с курируемыми артистами запрещались. А я же его, считай, рассекретил из-за каких-то плавок! Хотя вся филармония и так знала, кто он такой».

О «постукивающих» если не знали наверняка, то уж точно предполагали, замечает «песняр» в своей книге: «Особенно за границей у них были ушки на макушке». Влад Мисевич вспоминает промышленную выставку 1974 года в ГДР, где выступали и «Песняры», и Госансамбль танца БССР:

«Как только «песняры» соберутся отдыхать-расслабляться, с нами уже «трется» один из плясунов. Приятели-танцоры шепнули, почему ему неймется. Так что едва «стукач» попадал в нашу компанию, разговоры шли патриотические донельзя. Правда, мы добавляли, что перебили бы всех «стукачей».

Кстати, первые гастроли, на которые «Песняры» впервые выехали без «надзирателя», были в Африку. Аж в 1989 году!

За опоздание музыканта перевели в грузчики на месяц

Владислав Мисевич, как известно, в «Песнярах» прослыл под прозвищем Змей и отвечал за порядок в коллективе. Но сам дважды становился виновником нарушения дисциплины. И оба случая связаны с загранками в соцстраны.

В 1973-м он опоздал из-за застолья накануне отъезда в Польшу к поезду, который догнал на такси только в Бресте, где на смену тележек под европейскую колею двухчасовая стоянка. И сопровождающий от Минкультуры БССР, кстати, артиста не сдал. А в другой раз Мисевич пригласил лидера ансамбля Владимира Мулявина к своим родителям в Оренбурге, но весь коллектив опоздал на самолет.

Тогда Мисевич придумал себе наказание за прокол: взялся разгружать аппаратуру во время месяца гастролей в Югославии вместе с рабочими:

«Стоянка – под горой, а площадка – обязательно на горе. Так и таскал тяжеленные короба. И каждый день новый город и новая гора», - пишет Мисевич, добавляя, что к концу гастролей никто и не помнил, почему он подался в грузчики.

Кстати, за рубежом «Песняры», как правило, обычно давали по концерту в день, а не по три-четыре, как в зените славы в СССР.

«Когда они (иностранцы – Ред.) узнавали, как мы «пашем» на гастролях по Союзу, крутили пальцем у виска – вспоминает Мисевич. - Мы объясняли, что советские - особенные артисты, у нас и зритель, и вся страна такие… Но болгарка Лили Иванова как-то не выдержала этого трепа и прямо сказала: «У вас, ребята, страна особенная от того, что в обществе перекосы. Когда появится еще десять групп вашего уровня и вы не будете королями, как сейчас, все пойдет как у нас: не будет 100 концертов в месяц, зато станете радоваться каждому выступлению».

Машеров заказал «Песнярам» песню для Хоннекера и Корволана

Наверняка за право того или иного артиста выехать за границу шли подковерные игры в Минске или Москве. Но иногда конкуренция возникала, скажем так, «по техническим причинам». Владислав Мисевич рассказал о таком случае в книге:

«Машеров возглавлял делегацию в Берлине. Для культурной программы он уже на месте решил вызвать «Песняров». Но пока дозванивались до Минска и передавали распоряжение шефа, почему-то у чиновников возникло название «Верасы». Их и отправили. Узнав о такой «самодеятельности», Машеров, как нам рассказывали, лично набрал Минск из советского Посольства и сквозь зубы процедил министру культуры БССР Юрию Михневичу: «Я же сказал: «Пес-ня-ры»! Срочно привезти их в Берлин!»

Тогда ансамблю за вечер сделали загранпаспорта и отправили покорять ГДР.

А как-то в середине 1970-х в Берлине перед концертом, где среди зрителей были глава ГДР Эрик Хоннекер и чилийский коммунист Луис Корволан, Машеров сказал музыкантам: «Учить петь я вас не стану, главное, чтобы нам не было стыдно перед друзьями!»

«Выручила не раз опробованная на восточных немцах «Дружба - Freundchaft». Видимо, на нее Машеров и намекал», - пишет в книге Мисевич.

На Фестивале же молодежи и студентов в Берлине-73, вспоминает «песняр», многотысячный и многонациональный дворец буквально подскочил после «Камсамольскага білета» и «Балады аб чатырох заложніках».

«Большинство не понимало ни слова, но, видимо, и музыкально получились не последние вещи», - рассуждает Мисевич.

А однажды белорусов на выступлениях в Польше наоборот попросили не исполнять «Хатынь» Игоря Лученка. «Советские дипломаты, конечно, ничего толком не объясняли, и мы терялись в догадках. В Союзе наоборот говорили «Без «Хатыни» - не выходите на сцену!», - писал Мисевич. - Это намного позже уяснили: посольские опасались, что из-за созвучия названий «Хатынь» и «Катынь» поляки нас не так поймут...»

«Песняры» мылись в ванной дирижера Юрия Силантьева

Немало Мисевич рассказывает и о бытовых моментах. Скажем, на первых гастролях в польском Сопоте «Песняров» поселили в номерах с удобствами на этаже:

«Из всей советской делегации только известный дирижер, народный артист РСФСР Юрий Силантьев, который руководил оркестром во время конкурса в Сопоте, получил большой номер с ванной. Вот и выручал добродушный Юрий Васильевич, пускал помыться».

В Чехии белорусы впечатлились разливным пивом: маленькая кружка - 10 копеек на советские деньги, большая – 20 (в Союзе бутылка стоила 22 копейки, где 2 – тара, уточняет музыкант).

- Даже в чехословацких гарнизонах советских войск на банкетах водки почти не было - зато вкуснющим пивком хоть залейся! У чехов принято его под сухарики употреблять. Помню, как на банкете мэр одного городка отбивал таранку наравне с советскими офицерами.

Вот только в Праге Мисевич вспоминает косые взгляды на русскую речь на центральной Вацлавской площади: «Пусть советские дипломаты уверяли: «Теперь-то все в порядке», - мы замечали, что народ не «остыл». Всего четыре года прошло после Пражской весны…»

Только в Болгарии «Песнярам» дали возможность поменять рубли на местные левы: «Не запретили, но и не разрешили. Это значит, можно было втихаря принести в банк и обменять на левы успешно спрятанные от родных пограничников чуть ли не в подошву туфлей советские «червонцы» и «двадцатьпятки» (провез – твое счастье, нет – как минимум изымут). К тому же, редкая возможность не сидеть на хлебе с салом, а отдыхать, как курортники, вот и на дубленку дочке хватило левов».

Поездки в ГДР запомнились низкими ценами. А однажды скрипач «Песняров» Чеслав-Виктор Поплавский в Восточном Берлине стал свидетелем такой сцены:

«Хозяин продуктовой лавки напротив отеля чуть ли не в ноги падает перед артистами из какого-то московского танцевального ансамбля. А те выходят с полными пакетами продуктов. Чесик на разведку - и вышел с таким же пакетом. Оказалось, хозяин - бывший военнопленный, и он благодарен русским, что не убили его. Жалко, что утром мы уезжали: «контрибуцию» больше никто из «песняров» не получил».

Кстати, во время немецких гастролей середины 1970-х Машеров предложил «Песнярам» впервые поработать по советским гарнизонам в ГДР («стабильно «зарядиться» удалось только в 1980-х», уточняет артист). Мисевич пишет, что прежде этот участок прочно заняли московские артисты. Они (особенно те, кто из больших коллективов), пишет Мисевич, частенько привозили своим менеджерам не сувениры, как «Песняры», а чемоданы дефицитных товаров. А первое, что предлагали в советских воинских частях артистам: «Ну что, на базу?»

«В Союзе - пусто, а там изобилие качественных западных вещей за копейки, ковры, хрусталь - весь советский дефицит. (А у меня первая жена - большая любительница ковров и хрусталя, так что их я и искал в первую очередь.) Да еще без очередей: выбирай – не хочу!».

А еще в Восточном Берлине у Владислава Мисевича украли дорогой саксофон прямо со стойки берлинской гостиницы. Чтобы спасти ситуацию, все командировочные и занятые у коллег вложил в бас-гитару Hofner, как у Пола Маккартни с декой вроде огромной скрипки. «Все это добро в советской столице с руками оторвали за тысячу рублей», - пишет музыкант и признается, на аналог украденного Selmer денег все равно не хватило – был куплен голландский Eindhoven.

Реальных плюсов от поездок хватало, резюмирует поездки в соцстраны и вообще за рубеж Владислав Мисевич:

«В Союзе твой уровень, авторитет – это то, где ты успел побывать: Польша – отлично, Франция – круто, Америка – «вышка»! Ну и нечего скрывать: за неделю – другую за рубежом ты и сам оденешься, и семью нарядишь в модные недорогие вещи, и на взятки шмоток с «лэйбами» хватит. Так что есть доля правды в том, что «Песняры» ходили «на поводке» и получали все блага. Только последние – результат серьезной работы, а поводок нередко был коротковат».

За границу не пустили сына родителей-партийцев и скрипача-хиппи

Ненадолго в ансамбле задерживались те, кто оказывались невъездными даже в страны соцлагеря. В случае с «Песнярами» таковых оказалось двое - скрипач и гитарист Валентин Бадьяров и вокалист Юрий Денисов.

Денисову, первому исполнителю «Беловежской пущи», вышли боком партийные посты родителей. Бадьяров же, вспоминает Мисевич, «хипповал по-страшному». А перед первой загранкой в троллейбусе не уступил место попросившей об этом даме со словами «Чувиха, отвали!..»

«А спустя час в филармонию пришла сотрудница Минкультуры перед выездом за границу, - пересказывает историю в книге Мисевич. - Стоим в коридоре, а Бадьяров пулей вылетает из кабинета с огромными шарами. Оказалось, что проверяющая - его недавняя знакомая из троллейбуса».