Авось поможет

Правительство обнародовало странные планы.

На заседании Совмина 11 февраля среди важнейших задач на текущий год премьер-министр Сергей Румас назвал «поддержание уровня реальной заработной платы работников и рост заработков для низкооплачиваемых категорий».

При имеющихся итогах такое требование выглядит довольно неожиданно. Судя по данным статистики, обеспечением опережающих темпов производительности труда над темпами роста зарплаты у нас не маются уже с сентября 2017г. Однако Сергей Румас уверяет, что в прошлом году ситуация улучшилась: «разрыв сокращается, но полностью проблема пока не решена».

Надо полагать, премьеру известно, что в прошлом году реальная зарплата выросла на 7,3%, а производительность труда по ВВП вместо запланированных 3,8% - только на 1,3% (за 11 месяцев). При этом с разрывом дела обстоят так же, как с решением. В абсолютных цифрах разрыв за год действительно сократился - с 9,2 до 6 п.п. Но если в 2018г. темпы роста зарплаты были в 3,7 раза больше производительности труда, то в 2019-м - в 5,6 раза. В прошлом разница бывала и повыше: в 2012-13гг. - в 6,1 и 9,6 раза соответственно, или на 18 и 14,7 п.п. Последствия этого дисбаланса разгребаются до сих пор.

Суровый урок власти теоретически усвоили. Но практически применять его так и не научились. В каждой пятилетней программе развития экономики декларировалось намерение установить прямую зависимость повышения зарплаты от показателей производительности труда. Однако в 2000-18гг. реальная зарплата выросла в 4,9 раза, реальные располагаемые денежные доходы населения - в 3,8 раза, а производительность труда - в 2,2. Если в 2001-05гг. производительность труда в среднем росла на 7,5% в год, в 2006-10гг. - на 7,3%, то в 2011-15гг. - только на 1,2%, а в 2016-18гг. - вообще на 1%. При этом с высочайшей трибуны постоянно гремел призыв обеспечить среднюю по стране зарплату BYN1000.

Некоторое время команда Андрея Кобякова, в те времена премьер-министра страны, чуть ли не в открытую саботировала это требование, видя, что ресурсов и возможностей для его исполнения нет. Но удержать соотношение не позволял целый ряд факторов.

Во-первых, одним из приоритетов властей всегда остается повышение зарплаты бюджетников, что всегда рискованно в кризисной экономике. Во-вторых, при ухудшении ситуации на рынке труда удерживать квалифицированных работников можно только, повышая им зарплату. В-третьих, несмотря на превышение заветного 1000-рублевого рубежа в среднем по стране, множество граждан до сих пор получает более чем скромную зарплату, особенно в регионах. Так, в ноябре 2019г., по данным Белстата, более BYN1000 в месяц получали лишь 37,5% работников средних и крупных организаций. У 17,7% заработки не превышали BYN500, а медианная зарплата в целом составляла BYN848,5.

С зарплатной проблемой власти борются всеми доступными средствами. Подключились и налоговые органы, выявляя незаконные схемы выплат «в конвертах». Глава МНС Сергей Наливайко в конце января сообщил, что в I квартале 2019г. в 42 тыс. организаций средняя зарплата составила менее BYN400, причем в 18 тыс. - даже меньше бюджета прожиточного минимума. После общения с налоговиками «исправились» и стали платить в среднем свыше BYN400 более 1,2 тыс. организаций - т.е. менее 3%. На остальные 97% повлиять почему-то не удалось - видимо от контрольно-аналитических мероприятий у них денег на зарплаты не прибавилось.

Если бы экономика росла на 6-7% в год, государство могло бы позволить себе увеличение зарплат бюджетникам, а компании - своим сотрудникам. При росте ВВП 1-2% такая роскошь непозволительна. Разогрев экономики потреблением с помощью не обеспеченных производством товаров и услуг зарплат - серьезный риск. Но не менее опасен рост бедности и неравенства - особенно для власти, столько лет спекулирующей на имидже социального государства.

Справиться с низкой производительностью труда, которая в Беларуси в разы ниже, чем в развитых странах, гораздо сложнее. Главным тормозом здесь остается госсектор. Это признал на последнем заседании Республиканского клуба директоров 6 февраля и замминистра экономики Дмитрий Ярошевич. Можно подсчитать, что производительность труда госпредприятий примерно на 1/4 ниже, чем у частных компаний, и втрое - чем у организаций с иностранным капиталом. В придачу, у последних производительность труда на 40% больше, чем у организаций смешанной формы собственности. В основном такой результат обеспечивают банки, ИТ-сектор и ряд предприятий, где выше присутствие зарубежных инвесторов. А показатели госсектора напрямую связаны с его невосприимчивостью к зарубежным инвестициям, инновациям, отсутствием стимулов, а зачастую и отсталостью менеджмента. Некоторые технологии невозможно купить. Они приходят только вместе с инвесторами. Поэтому мало шансов улучшить менеджмент при доминировании собственности и владельческого надзора при высокой монополизации и ограниченной конкуренции. Последние события в сахарной отрасли наглядно показали, что госпредприятия и практика управления ими способны порождать коррупцию и хищения гораздо успешнее, чем рост эффективности и производительности труда.

Правительству это давно известно, но его возможности что-то изменить сильно ограничены. Поэтому задача повышения производительности, неизменно фигурирующая в помянутых программах, столь же регулярно не исполняется. К примеру, в плане действий на 2020г. по созданию условий для развития экономики, утвержденном постановлением Совмина, увеличение производительности труда провозглашается целью повышения эффективности работы госорганизаций. Добиться этого правительство намерено путем совершенствования основ государственной политики, передачи в порядке эксперимента долгов нескольких госпредприятий Агентству по управлению активами и оптимизации функционирования некоммерческой (бюджетной) части госсектора экономики «в части субъектного состава и численности занятых». Проще говоря, сократить некоторое количество бюджетников. Авось поможет.

Если предприятия создают низкую добавленную стоимость, то и зарплаты увеличивать не с чего. Попытки технологической модернизации без управленческой никакой эффективности и конкурентоспособности не обеспечивают. К сожалению, власти не заинтересованы в реальной самостоятельности предприятий. Ведь независимые бизнесмены и директора быстро превратятся в политическую силу, угрожающую положению бюрократии, контролирующей всю экономику страны. Так что планы повышения эффективности госсектора, скорее всего, останутся на бумаге.

Впрочем, и без кардинальных перемен в экономике разрыв темпов роста зарплаты и производительности труда в перспективе может сократиться. Но тогда не за счет увеличения второго, а за счет обвала первого…

Леонид Фридкин, «БелГазета»