Чего боится Путин

Глава Кремля превращается в «диктатора страха».

Когда исследователи Сергей Гуриев и Даниэл Трейсман писали свою книгу «Диктаторы обмана. Новое лицо тирании в XXI веке», правление российского президента Владимира Путина было одной из лучших иллюстраций метаморфозы с диктатурами в нашем веке. А ХХ век, по утверждению авторов, был веком страха. Иосиф Сталин не просто обманывал своих соотечественников — он сковывал их страхом. В коммунистическом Советском Союзе не было даже намека на свободные выборы, зато были постоянные репрессии, Голодомор и ГУЛАГ.

Владимир Путин пошел другим путем — путем так называемой «управляемой демократии», которая и является сплошным обманом. Конкурентные выборы вроде бы есть, но их победители известны заранее. Свободные медиа? Политическая повестка дня определяется в Кремле.

Частная инициатива? Что ждет крупного предпринимателя, не желающего считаться с интересами Путина, хорошо известно по судьбе Ходорковского или Березовского. Но олигархи, которые готовы сотрудничать с Кремлем, есть и они неплохо себя чувствуют...

И гражданин может думать, что живет в демократической стране и способен влиять на ее будущее, хотя на самом деле его возможности сведены к минимуму даже тогда, когда он выбирает районную власть.

Однако за 18 месяцев масштабной войны из «диктатора обмана» Путин начал превращаться в «диктатора страха». Он не смог одержать победу над Украиной, а вот над собственной страной — одержал.

Буквально за считанные месяцы была снесена вся декорация «управляемой демократии». Были закрыты все издания, которым еще разрешалось транслировать альтернативную точку зрения. Оппозиционеров начали приговаривать к срокам, легко сравнимым с пожизненным заключением. В образовательный процесс стали внедряться специальные учебники, которые напомнили наблюдателям о написанном Сталиным «Кратком курсе» истории партии. «Проседание» частного бизнеса привело к увеличению зависимости граждан от занятости в государственной экономике.

Могут спросить: а зачем Путину становиться «диктатором страха», когда большинство россиян и так поддерживает его в войне против Украины? Социологические опросы каждый раз регистрируют, что большинство соотечественников российского президента доверяет официальной пропаганде, рейтинг Путина только растет после очередного решения об агрессии.

Когда из «диктатора обмана» в «диктатора страха» превратился Александр Лукашенко, это можно было легко понять. В 2020 году, после очередных президентских выборов в стране, Лукашенко убедился в тотальном неприятии своей политики и его фигуры большинством соотечественников. Сотни тысяч людей на улицах Минска и других городов Беларуси убеждали в этом лучше любых социологических опросов. Но ничего аналогичного в России мы не видели ни до, ни во время войны с Украиной.

Как бы это парадоксально ни прозвучало, Путин боится будущего. Можно даже сказать, что этот бывший сотрудник советских спецслужб смотрит дальше, чем его белорусский соратник. И гораздо меньше верит в вечную любовь сограждан.

Путин прекрасно понимает, что в случае каких-либо экономических проблем граждане неизбежно поставят вопрос о его эффективности и целесообразности продолжения войны. Он понимает, что оппозиция, которой нет — в элитах, в бизнесе, в обществе — может возникнуть буквально из ниоткуда. Он прекрасно помнит, что было с российскими правителями, которые проигрывали войны или просто не добивались успеха. Но он может помнить и другое: жестокая диктатура, такая, как диктатура Сталина, могла позволить себе военное поражение — как, например, во время войны с Финляндией.

Поэтому можно сказать, что Путин нуждается в запуганном обществе не сегодня, а завтра. Ему нужно, чтобы на момент кризиса эта запуганная страна уже существовала и боялась спецслужб, судов и силового аппарата. Чтобы поражение в войне с Украиной не привело к краху его власти.

Если бы Путин был уверен в своей победе над Украиной, он мог бы позволить себе не усиливать режим, не превращаться в «диктатора страха». Именно поэтому новая модель диктатуры — это лучшее доказательство его неуверенности в завтрашнем дне.

Виталий Портников, «Радио Свобода»