«Россия боится сильных»

Три истории политзаключенных крымских татар.

Журналистка belsat.eu встретилась с родственниками крымских татар, заключенных по политическим мотивам.

Репрессии против татар продолжаются в аннексированном Крыму уже четыре года. По данным украинских правозащитников, по сфабрикованным делам сейчас за решеткой находятся более 70 человек. В основном это молодые мужчины, часто – единственные кормильцы в семье. Самый распространенный материал, который им инкриминирует российская власть – терроризм. Максимальная санкция по нему – пожизненный срок. Силовики продолжают обыски в домах активистов, в офисах адвокатов, которые защищают заключенных, а независимых журналистов, которые рассказывали о давлении на татар, в регионе фактически не осталось.

Несмотря на это, в Крыму не прекращает деятельности «Крымская солидарность». Организация стихийно образовалась после аннексии полуострова. Те, кто стоял у ее истоков – сейчас в симферопольском СИЗО. Но их матери, сестры и жены продолжают дело. Можно с уверенностью сказать, что сегодня у «Крымской солидарности» – женское лицо. Участницы собирают деньги на помощь семьям арестованных, ищут юристов, ухаживают за детьми, которые остались без родителей.

Мы встретились с родственниками политзаключенных крымских татар в Киеве, возле здания МИД Украины. Они специально приехали сюда из Крыма на несколько дней, чтобы встретиться с министром, депутатами и правозащитниками. Вскоре Украина может официально придать арестованным статус политических заключенных. Это поможет уже на международной арене потребовать от РФ их освобождения.

История 1. «Достаточно просто быть крымским татарином, чтобы в твой дом ворвались вооруженные до зубов силовики»

Рассказывает Мумине Салиева.

– До событий 2014 г. мой муж, Сейран Салиев, зарабатывал тем, что водил экскурсии по нашему родному Бахчисараю. Филолог по образованию, он всегда занимал активную позицию: организовывал праздники в городе, занимался благотворительностью. А я поступила в аспирантуру по экономической специальности и сейчас пишу диссертацию. У нас была идиллия, четверо детей… Наша семья жила очень открыто, дружили не только с татарами, но и с русскими, с украинцами. Люди знали Сейрана и благодаря тому, что он проводил сбор денег на лечение онкологических больных.

В 2014 году начались первые обыски у татар. Тогда мы поняли, что это преамбула к масштабным репрессиям нашего народа, и что татары в своем большинстве не примут новый строй, не позволят себя травить, станут в авангарде протеста. Новая власть также это поняла. Мы с мужем перевели свою деятельность из общественной в политическую сферу.

Начали фиксировать все нарушения при обысках, посещали суды над арестованными. Поскольку все свободные СМИ стали постепенно зачищать, крымчане оказались в информационном вакууме. Кроме постов и стримов в соцсетях, возможности узнать об очередном обыске у людей просто не было. Нам оставили российские СМИ, которые рассказывали о чудесных зарплатах и других привилегиях для Крыма. Но для нас с Сейраном было важно говорить правду, хотя риск, конечно, осознавали.

В 2016 году Сейран уведомил людей в мечети о том, где проходят обыски. В мае того же года, во время обыска в местном кафе «Салачик», поддержать хозяина стихийно пришли несколько сотен человек. Моего мужа обвинили в организации незаконного митинга и наказали штрафом в 20 тысяч рублей (около $ 300). Через полгода, в январе 2017-го, утром дверь нашей квартиры выломали вооруженные ФСБшники и представители центра «Э» (Главное управление по противодействию экстремизму МВД РФ, – ред.). Не предъявив постановления, без объяснений, они перевернули весь дом. Потом выяснилось, что поводом стали аудиозаписи, которые те нашли на странице мужа Вконтакте – песни чеченского барда Тимура Муцураева. За это Сейран получил 12 суток админареста. Таким образом нас хотели не просто запугать, а выдавить из Крыма.

Но мы решили остаться и на примере своей семьи показать, что нужно бороться и защищать тех, кого незаконно притесняют.

В прошлом октябре силовики ворвались к нам, на глазах детей положили Сейрана на пол в наручниках. Младшей дочери было несколько месяцев. На этот раз ему инкриминировали «участие в террористической организации» (ст. 205.5 ч. 2 УК РФ). Сказали, что ищут оружие, а сами смотрели детские книжки. Обыск еще продолжался, но на странице ФСБ уже появилась информация о «раскрытии ячейки». 11 месяцев Сейран находится в СИЗО Симферополя.

Не только в деле моего мужа, но и у других фигурантов дела «Хизб ут-Тахрир» доказательная база отсутствует. В материалах обвинения есть только «неустановленные места», «неустановленные лица». Свидетели же заявили, что их угрозами заставили дать показания.

Я спрашиваю: а где закон? Сегодня власть в Крыму нарушает свое собственное законодательство, не говоря о международном праве. Людей забирают за разговоры на кухне и в мечети. Достаточно просто быть крымским татарином, чтобы в твой дом ворвались вооруженные до зубов силовики.

Но страха нет. На определенном этапе ты устаешь бояться. Во-первых, по нашей религии страх должен быть только перед Богом, во-вторых, укрепляет дух понимание, что ты работаешь на благо своего общества.

Теперь я являюсь координатором проекта «Крымское детство». В результате репрессий 113 детей остались сиротами при живых родителях. Мы помогаем им развиваться, организуем занятия, чтение книг, чтобы они хоть ненадолго забыли, какое преступление совершили над их родителями.

История 2. «Папу забирают»

Рассказывает Лиля Зекирьяева.

– Жена моего сына, Сервера Зекирьяева, была беременна тринадцатым ребенком, когда к ним пришли с обыском. Зарабатывал сын продажей роз, которые выращивал в своей оранжерее.

Сын помогал организовывать мероприятия для соседей, детские мероприятия во время нашего большого праздника Курбайн-байрам.

В октябре 2017 года в Бахчисарае арестовали сразу шесть человек, среди которых был мой сын. В шесть утра приехали силовики в балаклавах, загнали большую машину во двор и начали обыск. Санкцию прокурора никто не показал. Дошло до того, что перевернули детские кровати, школьные рюкзаки…

Я живу не с ними. Внучка успела позвонить мне и предупредить «Папу забирают». Я приехала, пыталась попасть в дом, но силовики стали в ряд и не пропустили меня. Обыск длился 5 часов. Когда его вывели после, то даже не позволили нам попрощаться.

Сервера, вместе с остальными 5 фигурантами, обвинили в участии в террористической организации. Я думаю, что слежка за ними велась в течение года. Знаете, при Украине нас никто не трогал…

История 3. «Предатель судит патриота»

Рассказывает Диляра Абдуллаева.

– Наша семья приехала в Крым из Баку в 1996 году и поселилась в селе Строгоновка под Симферополем. Мои двое сыновей, Узеир (44 года) и Теймур (43) – заслуженные спортсмены, Узеир – всемирно известный тренер по таэквандо, чемпион Украины и Европы, имеет образование юриста. Оба сына – политзаключенные. Почти два года они находятся в симферопольском СИЗО по обвинению в терроризме. У меня на руках остались 9 внуков.

Когда начали давить на татар, сыновья всегда приходили на помощь. У кого-то обыск – Узеир и Теймур там, рядом с теми, кто в беде. Были очень активными. Кроме того, оба исповедуют ислам, вместе совершали паломничество в Мекку. Они постоянно были вместе, вместе закончили суворовское училище и потом юридический факультет в Одессе. Но увлеклись таэквандо, получили черные пояса и создали в Симферополе федерацию этого вида спорта.

В их школе сдавали нормы ГТО работники полиции, силовых структур. Половина конвоиров, которые их арестовывали, были их учениками.

Сыновей обвинили, потому что они отказались подчиняться режиму России, не согласились с тем, что произошло… Имели собственное мнение и как сильные личности высказывали его. Но Россия не может управлять сильными, она их боятся и толкает за решетку, навесив ярлык «террористы». Новой власти предстоит выполнить «план по террористам», и верующие мусульмане им подходят на роль жертв. Пересадив мыслящих, достойных парней, Россия оставляет себе лояльных.

За сыновьями пришли в один день – 12 октября 2016 года. Дети спали, их подняли и голых загнали в угол автоматами. Младшей внучке было 2 месяца, ее даже не заметили в кровати и сбросили на пол. Невестка бросилась к ним, а над ней омоновец перезарядил автомат и прошипел: «Нам разрешено стрелять». Сына вывели из дома с мешком на голове.

Узеир – настоящий патриот Украины. Когда все началось, он говорил мне: «Я же получал украинский паспорт!». Зато силовики, прокуроры, которые сейчас работают в Крыму, еще несколько лет назад носили форму с украинской символикой. Такие первыми предают родину. Вот и получается, что теперь предатель судит патриота.

Крупнейшие татарские общины в Беларуси – в Клецке и Ивье. Этим летом стало известно, что ими заинтересовались белорусские службы. Представителей диаспоры вызвали на беседу в КГБ и расспрашивали, имеют ли те родственников в Украине, ездят ли туда, отмечают ли свои национальные праздники. Формально это делается на основании «изучения миграционных потоков». Глава Меджлиса, народный депутат Украины Рефат Чубаров не исключает, что повышенно любопытство КГБ связано с «разведывательно-диверсионной деятельностью российских спецслужб».