Айдер Муждабаев: Надеяться не на что, надо действовать

Интервью с журналистом из «расстрельного списка».

Известный крымскотатарский журналист Айдер Муждабаев встретился с главным редактором сайта Charter97.org Натальей Радиной и дал эксклюзивное интервью.

- Журналист под охраной - реальность сегодняшнего дня и знак сегодняшнего времени. Журналистов убивали и в Украине, и в России, и в Беларуси, но никогда не было, чтобы в расстрельных списках были десятки журналистов. Почему это произошло?

- Я не знаю, что это за список. Его никто не видел в оригинале. Но я расспросил все в СБУ. Они ответили, что я есть в списке по «делу Бабченко».

Что это означает - опять же не знаю. Но суть в том, что Аркадия Бабченко хотели убить по-настоящему. Это не шутка и не прикол, не повод для журналистского смеха.

Сейчас столкнулся с тем, что вот, например, приезжали поляки, очень хорошие люди, но они не понимают, что произошло. Пытаешься объяснить - доходит не сразу. Но люди начинают понимать, что это реальное преступление. И дело не в информационной подаче. Если вам плохо завернули хороший продукт, то это не означает, что продукт - дрянь.

Всем не угодишь. Я сам вижу недостатки в информационно-медийной подаче, но это не отменяет того, что преступление реальное. Все эти побочные и косвенные факторы не меняют сути дела.

Если мы продолжаем считать журналистику способом докопаться до истины, то не нужно допускать того, чтобы косвенные вещи заслоняли главные. Был реальный заказ из России на устранение Бабченко. Возможно, кого-то еще из этого списка. Список мог быть как указанием из Кремля, так и «меню». Сигналом, что за убийство этих людей готовы платить.

Аркаша бы никогда не ввязался в это дело, если бы не чувствовал реальности этой угрозы. Это не было что-то в стиле «а давайте поиграем в игру». Оперативники показали Бабченко разработку, показали, что ему угрожает реальная опасность. Все отслеживалось в режиме онлайн. Он знал, какими способами его могут убить. Обсуждалось время, место и так далее. Это совсем не смешно.

- Безусловно, это не смешно. Совершенно очевидно, что жизни Аркадия угрожала опасность. Но знал ли ты, что это была спецоперация?

- Нет, я ничего не знал. Закрались сомнения на второй день где-то ближе к обеду. Но это были сомнения. Я допускал, что даже если это была инсценировка, то мало ли что-то пошло не так. Все же может быть. Пока я не увидел Аркадия по телевизору, то не поверил во все до конца.

Я так рад, что у меня даже нет к нему шуточных претензий. Некоторые писали, что «ты мне пиво должен», понимаю, что люди пишут это от души, но для себя считаю невозможным шутить на эту тему. Никак.

Эта ситуация оказалась очень близко от меня, тяжело абстрагироваться от всего этого. Не желаю никому приближаться к этой черте, но нужно понимать, что такое может быть с другими людьми.

- Я разговаривала с Бабченко по телефону, он сказал, что, к сожалению, не может встретиться. Пошутил, что находится «в бункере под охраной авианосцев».

- Почти так и есть. (смеется)

- А ты с Аркадием встречался? Как он?

- Я встречался с ним дважды. Первый раз - когда он заехал на наш телеканал АTR. Второй раз мы встретились в городе. Аркадий был с очень серьезной охраной, и встреча проходила тайно.

Я тоже сейчас нахожусь под охраной, и это не добавляет мне комфорта, а Аркадий находится не только под охраной, но и в секретном месте. Он не ведет обычный для него образ жизни, все изменилось.

Аркадий очень общительный и открытый человек, привык видеться с друзьями каждый день. Хорошо, что жена и ребенок рядом с ним, не так тоскливо. Думаю, что он пережил огромный стресс и продолжает его переживать.

Сегодня Аркадий выходил в скайп во время шоу на нашем телеканале. Сказал, что только сейчас начал более-менее нормально есть...

Если говорить про себя, то скажу, что у меня еще не до конца восстановился режим сна. Я встаю и ложусь спать не в то время, в которое привык. Прибавилось седых волос, подсело зрение. Это то, что ощущаю и то, что заметили мои родственники.

- Стресс дает о себе знать. Твое нахождение под охраной - это продолжение ситуации с Аркадием.

- Это все одно и тоже. Я не знаю, каким СМИ доверять, не знаю, откуда они берут информацию, но появились сообщения, что из 47 человек, которые попали в список по «делу Бабченко», реально охраняют только шестерых.

- А почему так мало? Многие не согласились?

- Я думаю, что согласились все, или почти все. По крайней мере, у тех семнадцати, которых сразу же вызвали в СБУ для ознакомления с информацией, я никаких шутливых и веселых глаз не видел. Никто не смеялся.

Все очень серьезно относятся к делу, но, видимо, по оценке спецслужб (не знаю, как они оценивают уровень угрозы), кому-то дали охрану, а кому-то нет. Кому-то пока не дали. Но, видимо, если охраняют несколько человек и среди них есть я, то получается, что угроза в отношении меня выше, чем «в среднем по палате». Опять же, сам ничего не знаю, сужу только по внешним признакам.

- Наверняка вся эта ситуация влияет на исполнение профессиональных обязанностей.

- Нет. Никак не влияет. Влияет на мое общение с людьми. Но, мы же с тобой нашли сегодня возможность встретиться. Тяжело в логистическом плане, но тем не менее, я каждый день хожу на работу, пишу. Недавно написал заметку для «Украинской правды» про журналистские стандарты.

Я продолжу работать, продолжу выходить в эфир, но Аркадий, к сожалению, пока не может этого делать. Нет разрешения спецслужб приезжать на работу. У меня такого запрета нет. Я передвигаюсь по городу с наружной и личной охраной.

- Знаю, что ты несгибаемый журналист, но повлияла ли эта ситуация на твоих коллег?

- Думаю, что это на всех повлияло. Если кто-то говорит, что ему все равно - он врет. Каким-бы ты себя не изображал, но думаю, что попадая в такую ситуацию, она перестает быть для тебя забавной.

Несмотря на любую фронду, с которой некоторые пишут, угроза висит в воздухе. И она существует для большего количества людей, чем находятся в списке.

Всем стало понятно, а мне было понятно и раньше, что Россия не будет возобновлять более активные боевые действия (хотя они постоянно продолжаются на Донбассе), а за год до президентских выборов в Украине будет пробовать дестабилизировать ситуацию.

Я не понимаю в деталях, кого Россия хочет привести к власти, или что они хотят сделать. Пазл у меня до конца не складывается. Но они хотят, чтобы в Украине был какой-то политический таран и для этого используется тактика точечного террора, личного террора, каких-то терактов. Все это в России использовалось не раз и довольно успешно там удавалось.

Сначала наводился хаос, люди подставлялись под опасность, а затем менялась тактика государства. Они хотят, чтобы в Украине было также. Чтобы решения начали приниматься в экстремальной ситуации. Они думают, что, возможно, будут решения, которые будут на руку России.

Но то, что CБУ удалось раскрыть эту «штуку» - просто прекрасно. Повторюсь, что спецслужбы РФ хотели убить еще, как минимум, одного-двух человек. И не только в Украине.

- Где?

- В Европе. Это касается российских политэмигрантов. Есть основание полагать, это не мое мнение, об этом Аркадий говорил в интервью, что он не сразу был избран мишенью. Спецслужбы РФ хотели убить другого человека, а затем, непонятно по каким соображениям, переключились на него. Аркадий полагает, что этим человеком мог быть я. Всего пазла мы не видим, для этого нужно владеть полнотой информации. Можно только предполагать.

- Но убийство русских политэмигранов в Европе автоматически показывает, что это сделала Россия, а не Украина.

- Им же наплевать на это. Они уже убили 40 журналистов и постоянно говорят, что “нам это не выгодно”. Россия совершает одно за другим убийства в Англии. Всем ведь все понятно. Получается, что у них совершенно другая логика. Все стрелки показывают на них, но Россию это не смущает.

- В любом случае, я думаю, что ты попал в этот список, потому что ты не только журналист, но и один из лидеров крымскотатарского народа.

- Я не считаю себя лидером. У нас есть Мустафа Джемилев, Рефат Чубаров, Ленур Ислямов.

- Чем больше лидеров у нации - тем лучше.

- Я не лидер, просто говорю то, что думаю. Это касается в том числе России. Последнее время я меньше пишу о России, она перестала меня интересовать. Думаю, что процессы, которые там происходили, завершились. Но я достаточно жестко их критиковал. Мы с Аркадием в этом абсолютные единомышленники. Он пишет только про Россию, я - пишу меньше. Но наши мнения о том, что там происходит, абсолютно идентичные.

- В какой ситуации находятся крымские татары на территории оккупированного полуострова?

- В ужасной. В ситуации гибридного гетто. Можно долго об этом рассказывать, но лучше всего ситуацию охарактеризовала крымская татарка, приехавшая из оккупированного полуострова. Она сказала, что “мы живем как с открытой дверью”. Люди не чувствуют себя защищенными. В любой момент может случиться что угодно, с кем угодно. С крымскими татарами работают уже с детского сада. На полуострове пишут доносы на детей, которые не так что-то сказали, чтобы повлиять на их родителей. Людей демонстративно похищают, сажают.

Думаю, что ситуация усугубится после фарса под названием «Чемпионат мира по футболу», когда Путин подумает, что в очередной раз обманул весь мир.

- Как ты думаешь, когда произойдет освобождение Крыма?

- Оно может произойти завтра, а может и через десять лет. Это не вопрос времени, это вопрос условий. Пока что мир по разным причинам ссорится: США с Европой, есть конфликты внутри европейских стран. А Путин пользуется этим и играет, как злодей.

Думаю, что его многое удивляет, он не ожидал, что внутри Европы будут происходить такие процессы, что появятся противоречия между США и ЕС. Ему это только на руку.

- А какими должны быть идеальные условия для освобождения Крыма?

- Идеальные условия - это жесткие санкции и нефтегазовое эмбарго. Пока мы этого не видим. Президент Франции и канцлер Германии приезжают в Россию, не ставя условий об освобождении политзаключенных, заключают коммерческие договоры. Ребята, ну куда все катится?!

- Иногда мне кажется, что руководство Украины точно также ведет себя с Беларусью, сотрудничая с режимом Лукашенко.

- Этот реал-политик нас всех погубит. Но я не думаю, что Порошенко как-то сотрудничает с Лукашенко. Я критиковал украинские власти за то, что они допускают излишние реверансы в отношении режима Лукашенко. Диктаторы не понимают этих реверансов, они не воспринимают это как знак доброй воли, а cчитают слабостью. Такая психология.

Чтобы Европе и Украине общаться с этим миром, нужно понимать, что они не такие, как мы. Диктаторы радуются любому проявлению уважения к ним. Они считают, что это лицензия на дальнейшие преступления.

Этот реал-политик на самом деле - сюрреал-политик. Он придуман нами, диктаторы так не думают. Мы не должны им пришивать наши головы, они действуют по своей логике. Нам нужно учитывать их реакции, которые были многократно проверены.

Никакой диалог с Путиным не заставит его изменить себе. Он воспринимает это как то, что он все правильно делает, а все ломаются. Путин не считает, что это какое-то руководство к исправлению.

Ни один режим криминального типа не исправлялся по доброй воле, не приходил в себя от ласк. Нужна жесткая воля. Только тогда освобождения Крыма станет реальным. Пока эта реальность очень расхристанная. Когда СССР в 1979 году ввел войска в Афганистан, мир был более единым, чем сейчас. Хотя не было ЕС, был СССР, мощнее, чем сегодняшняя Россия, но тогда мир проявил солидарность. Бойкотировалась Олимпиада в Москве, ввелось эмбарго. Сегодняшний мир, который казался более принципиальным и солидарным, на самом деле не выдержал проверку. Пока не выдержал.

- Будем надеется, что выдержит.

- Надеятся не на что, нужно действовать.