Концерт памяти Александра Куллинковича собрал несколько тысяч человек

В Минске выступили самые известные белорусские музыканты.

«Я свайго ўнука па-любому навучу песням „Нейра Дзюбеля“», — говорит Алесь. Внука ему ждать еще лет 30, но с первой песней он определился уже сейчас. «Рэк і азёраў мы маем зашмат», — напевает Алесь. Он, Сергей и Герман сидят у бара, пьют по «ноль пять», не чокаясь, — поминают дядю Сашу. Хотя еще недавно, в июне, угорали вместе с ним на фестивале. Как прошел вечер памяти Александра Куллинковича в Prime Hall, где лидер Neuro Dubel мечтал сыграть концерт, в репортаже tut.by.

«Единица» приехала в 18.51. Из автобуса высыпало человек 20. Спешат к ТЦ «Замок», поднимаются на четвертый этаж — туда, где находится Prime Hall и где будет проходить концерт памяти Куллинковича. Выходят из набитого лифта, поднимаются по эскалатору и упираются в огромную очередь.

— Это на концерт?

Многие не верят и, похоже, думают, что это все сон. Но это не сон, как и то, что Александр Куллинкович умер.

Олег стоит в очереди с другом, рассказывает, что «Uber „забил“ на свое приложение, давно его не обновлял. Я бы поставил „Яндекс“, но за границей оно не прокатит»

Куллинкович умер, а жизнь идет дальше.

На концертах Neuro Dubel Олег был не раз и не два, но в последнее время попасть не получалось.

— Все думал, оправдывался: когда-нибудь потом. А тут вот как получилось. Сегодня, конечно же, пропустить концерт не мог.

Рамки-металлоискатели шустро поглощают фанатов Куллинковича. Те проходят дальше и плотно окружают островок с мерчем. Дядя Саша улыбается с футболок и загадочно смотрит с кружек. Улыбка, как всегда, наивная, а взгляд неизменно добрый.

Перед началом концерта, который задержался на час, одни с нетерпением толпятся у сцены и скандируют «Ней-ро-дю-бель». Другие удобно располагаются за столиками, делают у официантов заказы. Куллинкович наверняка бы удивился, насколько разные напитки любят его фаны.

— Раньше к этому времени пива в баре уже не было, — вспоминают концерты конца 90-х фанаты-старожилы.

«Более молодые последователи» Neuro Dubel Алесь, Герман и Сергей зависают у бара, пьют темное и вспоминают дядю Сашу.

— Памятаю першы канцэрт, 2005-ы год. Гэта было ў бары «Гудвін». Мокрыя дзядзькі зверху, мокрыя хлопцы знізу, у бела-блакітных цяльняшках — было шыкоўна. Толькі вы нічога такога не падумайце, — улыбается Алесь. — Прыблізна раз на год стараліся быць на яго выступах. Бачыліся ў чэрвені на фестывалі «Наш дзень», збіраліся на «Рок за Баброў» — і тут такая навіна.

Ребята говорят, что долго не могли верить: как это — Куллинкович умер?

— Ладна, калі адыходзіць 80-гадовы чалавек. Але калі музы́ка выходзіць на пік сваёй кар’еры, пачынае пісаць і выконваць добрыя песні, рабіць тое, што істотна адрозніваецца ад напісанага ім у маладосці. І тут знянацку ён адыходзіць. На жаль, гэта здарылася. Спадзяюся, што яго песні не толькі застануцца ў нашай памяці і навушніках, але іх будуць спяваць з розных сцэнаў, рабіць на іх каверы. Я свайго ўнука па-любому прывучу да «Нейра Дзюбеля».

— Без Кулінковіча Neuro Dubel будзе не той?

— Я думаю, яго не будзе наогул, — говорит Сергей. — Для мяне Neuro Dubel — гэта дзядзька Юра (Юрый Навумаў) і дзядзька Саша. Калі праз некаторыя абставіны знік дзядзька Юра, група ўжо была не зусім тая. Дзядзька Саша, канешне, рабіў усё, што умеў. Але менавіта ў тандэме яны рвалі ўсе шаблоны, з імі хацелася танчыць да рання, «потері пульса». Музы́кі групы, канешне, якасныя, класныя, але без франтмена — гэта не тое.

На концерт Алесь, Сергей и Герман пришли еще и потому, что знали: часть денег за билеты пойдет на памятник Куллинковичу, издание сборника его публицистики и альбома фотографий группы.

— Хочам, каб памяць пра дзядзьку Сашу захавалася. Прыйшлі падтрымаць калектыў. І нармалёва правесці Кулінковіча ў апошні шлях.

В 19.49 начинает звучать музыка. Но на сцене ничего не происходит. Только дядя Саша улыбается с экрана. Расслабленный двумя «по ноль пять» фанат пытается перекричать музыку, которой, по его словам, «маринуют публику».

«Ней-ро-дю-бе-е-ель», — рычит.

В 19.59 на сцену выходит Александр Помидоров.

— Спасибо, что вы здесь, в гостях у Сани, — говорит музыкант.

И объясняет: только что звучали три самые любимые песни Саши Куллинковича.

Расслабленный двумя по «ноль пять» фанат бормочет в бороду: «Я не знал».

— Как ни странно прозвучит, у нас сегодня будет праздник, — начинает Помидоров. И приглашает на сцену теперешний состав группы Neuro Dubel: Андрея Степанюка, Виталия Абрамовича, Евгения Бровку, Юрия Наумова, Владимира Сахончика, Максима Парового. Александр Куллинкович, по словам его сестры, «сидит где-то в уголочке, с прищуром наблюдает и радуется, глядя на вас».

— Саши на сцене сегодня не будут. Проводником его голоса, души, сердца, энергетики будут другие известные белорусские музыканты.

Ими — проводниками дяди Саши — стали Олег Хоменко (Палац), Алесь Мышкевич (The Superbullz), Алесь Лютыч (B:N:), Зоя Сахончик (Зьмяя), Lesli Knife (Gods Tower), Денис Тарасенко (РСП), Ангус Тарнада, проект «ВелосипедистоВ», Лявон Вольский, Змитер Войтюшкевич, Игорь Варашкевич (Крама), Александр Помидоров и Владимир Пугач (J:Mors).

Фраза «Куллинкович умер» до сих пор звучит непривычно и неестественно, но на концерте он все равно был живее всех живых. В каждой строчке своих песен: про резиновое солнце под потолком, бифидокефир или про то, как «переехало комбайном».

— Он всегда хотел выступить на сцене Prime Hall. И вот сейчас здесь выступает Neuro Dubel, но без Саши Куллинковича. Вот его микрофон, стойка, сет-лист, фляжка, — говорит Помидоров.

Все как всегда. Только Куллинкович больше не «ходит в народ». (Хотя одна девушка пыталась попробовать, каково это!)

— Делай добро — и бросай его в воду. Саша не требовал ничего взамен, кроме одного — слова «спасибо». Так он жил. Спасибо его второй семье — группе «Нейро Дюбель». Знаю, что сейчас вам невыносимо больно. Но Саша вами очень гордится, — говорит со сцены супруга Куллинковича Елена.

Когда на сцену приглашают «патриарха белорусского хэви-металла» Ангуса Тарнада, он позволяет себе пару хэви-сентиментальностей.

— Тяжело говорить эти слова: Саша с нами, но не здесь. Он бы поддержал меня, если б я назвал этот вечер праздником души.

— Да-а-а, — прорычал кто-то в зале.

Денис Тарасенко из группы «Разбітае сэрца пацана» рассказывает: в последний раз видел Куллинковича на фестивале «Басовiшча».

— Мы сидели и обсуждали, что это как-то неправильно: столько лет знакомы и не спели вместе ни одной песни. Вот, Саня, песня.

И Денис Тарасенко тут же «наводит мотор».

Игорь Варашкевич выбрал для исполнения две песни, которые связали его с Куллинковичем еще в 1990-е.

— Мы тады ездзілі разам на рыбалку, шчыльна сябравалі. Гэта «Переехало комбайном»…

Песня зазвучала — и на уютных диванчиках запрыгали даже те, кто заказывал у официантов чай. Дядя Саша смотрел с экрана и только улыбался.

Когда на сцену пригласили Лявона Вольского, зал заорал.

— Калісьці ў 2011 годзе я падарыў Сашу сваю кнігу з подпісам «Сашу Кулінковічу — брату па зброі», — сказал Вольский. — На жаль, брат па зброі загінуў у гэтай вечнай вайне. Але песні яго будуць жыць вечна.

И исполняет песню, которую он написал для Александра Куллинковича, — «Марскі чалавек».

— Рэк і азёраў мы маем зашмат, — поет Вольский. Через 30 лет, возможно, так же затянет своему внуку и наш собеседник Алесь.

— Посвятите ему фонариками, — просит Владимир Пугач из J: Mors. — Может, он увидит оттуда.

— Сыходзіць цэлая эпоха. Гэтую песню вельмі цяжка спяваць без Сашы. Але трэба жыць, — говорит Олег Хоменко и затягивает «Жыццё маё».

— Группа «Нейро Дюбель», город Минск. Республика Беларусь. Не забывайте нас, — прощается с залом группа.

Концерт продлился три часа и закончился около 23. Фанаты Куллинковича по старой привычке еще долго тусовались в зале. Скоро, возможно, и она забудется. Память у людей короткая, а вот песни — вечные.

После поклонов и шумных аплодисментов в зале зазвучала песня Moby «Why does my hurt feel so bad».

— Саша любил включить эту песню, выпить и поплакать.

Сегодня за него плакал один бородатый фанат Женя, для которого Куллинкович был почти мир.

— Что прицепилась? Отстань! — отмахивается бородач. У Жени слезы. Мы не вовремя. — Вот как теперь без Сани?